Сансара

«Сири, ты есть сияние трансцендентного разума! Будь смелой, ведь нет как смерти, так и рождения! Ты алхимический продукт трансмутации в сферы, омраченные формой всех видов страданий. Ты есть истинно сущее, блуждающее в миражах природы явлений! Постигни свет, функции и корни сознания – вечного субстанционального „Я“. Сири, ты станешь оружием нового бога!»

Торжественная мелодия, сопровождавшая речь, достигла пиков крещендо и оборвалась, словно кто‑то внезапно выключил звук.

Чертыхаясь, Моня стянул с головы шлем. В глазах плыло и рябило. Наверняка бы упал, если б не поддержала сестра. Приключение лишь начиналось…

 

2

 

Черт, что это было?!

Из той речи Моня не понял вообще ничего. Похоже, все так и входят в игру. Но сценарий для всех мог быть уже разным, если даже ник выбрать нельзя. Не все же тут Сири? И каждой поручили стать оружием для каких‑то богов?

Кто‑то из них обещал целый мир. Пафос речи зашкаливал, что вполне обычно для начала игры. Человек должен увидеть себя в центре истории. Как правило, она о герое, о славном избраннике божественных сил. О сильном, решительном, почти идеальным, но обязательно с фишкой и небольшим недостатком, который можно простить. Всё, чтобы было приятно ассоциировать себя с персонажем. За слабаков не играет никто.

Рохлю, подлеца и посредственность продать намного труднее, это коммерчески неудачный продукт. Сам Моня считал, что как раз его случай. Такого «героя» не купил бы никто. Но способность объективно себя оценить – уже не так плохо. У него, разумеется, были мечты, но он понимал, что они нереальны. А вот здесь, почему бы и нет? Жизнь с чистого листа без трамплина, наследованного богатства, положения, власти. На старте игры все должны быть равны.

Стало светлеть. Сцена и декорации уже были другими: изба с русской печью, дощатые стены с висящими на гвоздиках пучками травы. Крохотное и пыльное окошко смотрело во тьму. Закопченный потолок зарос паутиной, таяла в грязном блюдце свеча. Окружение так себе, а вот содержание хорошо объясняло, почему несовершеннолетних не пустили в проект.

Прежняя «Афродита» стояла в центре, как кукла – красивая и с таким же бессмысленным взглядом. Но она изменилась. И вроде бы та же, и немного не та. В прежней версии ощущалась возвышенность, неземное, волшебство и загадка. Сейчас всё это бесследно ушло. Девушку, как приземлили с небес, опустив в мир грубых желаний. Прозрачный шлейф и невинно‑белый купальник сменило черное белье из интим‑магазина, агрессивно подчеркивавшие ее наготу. Всё выглядело так, словно невинную деву обманом продали в рабство.

Напротив, за столом сидел мрачный старик в соломенной шляпе. Покосившись на пленницу, он обмакнул перо в чернильницу и что‑то в книге отметил. Вероятно, рост, вес и цену вносил в договор купли‑продажи.

– А, таки пришла! – Хозяин оторвался от записей и хмуро кивнул. – Милочка, только прикройся уже, наконец. Сквозняк ведь продует, не хватало еще заболеть.

Проследив за его взглядом, Моня увидел груду тряпья. Девушка синхронно посмотрела туда же. Он поднял обе руки, и та повторила за ним, делая так же.

Что ж… Вид в изометрии, дублирует позу. Значит, всё же его персонаж. Жаль, одета как шлюха. Где магический плащ, доспехи, броня? Это сложенное на стуле тряпье? Прятать столь дивное тело под ним – преступление! Красоту должны видеть, иначе смысла в ней нет.

С другой стороны, жабрами лучше лишний раз не светить. Не человек, значит, смотреть будут косо. Вряд ли стоит сверкать нижним бельем, если не хочешь проблем. А с такой фигурой они обязательно будут, и уже сейчас надо думать, как их избежать.

Так размышляя, Моня заставил персонажа помять одну грудь. Высокая, упругая – амортизация славная. Жаль, тактильного ощущения нет. Может, добавят потом?

Он опустил камеру, чтобы рассмотреть интриговавшие выпуклости и ложбинки фигуры. Эта «милочка» сексуальна до жути, но за красивым фасадом ему мерещилась тьма. И даже не похоть, а некая скверна, словно яд проступал из невидимых пор.

Исследование прервал едкий голос сестры:

– Слюни пускаешь? Успеешь еще. Оденься, стыдно ж смотреть на тебя.

Вот кто бы говорил! Саму Юльку присутствие Мони никогда не смущало. Ничуть не стесняется, его словно нет. В трусах с топом в красный горошек учит дресс‑коду? Оделась бы для начала сама! И наверняка специально! Видит же, что перманентный стояк на нее!

Поморщившись, Моня потянулся к тряпью, но натянуть на себя его получилось не сразу. К управлению чужим телом еще надо привыкнуть. Баланс джойстиками держать нелегко, и даже простые движения давались непросто. Юлька хихикала, старик смотрел с интересом. Под его взглядом корячиться было неловко, и персонаж по‑женски прикрыла рукой наготу. Вроде естественный жест, но чей он? Его!

Моня поморщился, когда это понял. Лицо девушки отыграло гримаску. Это зашквар!

Выходит, вживается в образ на глазах у сестры. Как раз то, чего так боялся и чего не хотел.

Та не преминула его подколоть, шепнув в шлем:

– Тренироваться, братик, можно и дома. Примеришь, если лифчик и трусики дам?

Твою же мать! Если есть повод, то уже не заткнуть. Ревность поди, у самой‑то хорошо, если первый размер. Выгнать бы, но ведь надуется, а связи Юльки нужны. Банду Рафика самому будет трудно найти.

После недолгой возни Моня справился, наконец, со своим новым нарядом. В нем персонаж уже выглядел стрёмно. Классически нубский набор – подпоясанный веревкой холщовый мешок с дырами для рук и башки. И диссонирующим контрастом под ним – дорогое белье. Сексуальность и скромность словно слоями. О чем только думал ИИ?

Странно всё это. Новичок‑приключенец выглядит как аристократка в бегах. Или куртизанка в поиске плотских утех среди местного сброда. Гардероб исторической достоверности не обещал, но Моня игрой был всё же доволен. Не обманули с графикой, окружением, звуком. Не хватало естественности и свободы движений, но «Сансара» его ожидания уже превзошла. В какой‑то момент ушло ощущение, что мир виртуален. В нем можно жить.

Для полноты восприятия не хватало запахов, осязания и прочих воспринимаемых на автомате вещей. Добавь их – и прямо реал. Вот если б еще Юлька завистливо не сопела под боком. Или хотя бы молчала, вот бы заткнуть!

– Готова? Заждались тебя уже здесь, – шамкнул губами «работорговец».

– Кто ж, интересно? – Моня свысока посмотрел на него. Непись, должно быть, говорит это всем.

– Я, провиденье, твои приключения. Много кто ждет.

Моня удивился, и девушка подняла бровь. Наблюдать в ее исполнении свою мимику было занятно. Как в зеркало смотришь, а там кто‑то другой. Он словно опять видит Инь, и ее новая версия куда круче той.

– Так получилось, – извинился Моня, на всякий случай выбрав вежливый тон. Старикан‑то непрост, раз речь понимает! Сансаре – зачет! И технологиям. Вероятно, к неписи чат‑бот прикрутили, и тот схватывает всё на лету.