Семь бесов в бочке меда
– Мы пошли как‑то всей компанией в пляжный волейбол играть. Ну и я выпендривался жутко. Рассказывал, сколько языков программирования знаю, про всякие сокеты да чипсеты. Сигнальные дорожки материнки даже ей на песке рисовал, чтобы впечатлить.
– Ну а она? Упала к твоим ногам?
– Ага, упала и давай смеяться!
– Я серьезно, Тош!
– Да и я. Мяч у нас отлетел в речку, прилично так от берега. Она говорит, сплавай за ним. Ну а ты ж знаешь, что я и плавать не умею, и воды большой побаиваюсь…
– Серьезно? И из‑за этого ты расстраиваешься до сих пор? – Ира захихикала. – Тош, да дура она, эта Свинцова, что тебя профукала. А если подумать, то и не похожа совсем твоя картинка была ни на песок, ни на плату! Дай‑ка мне еще раз глянуть?
– Сама возьми, – буркнул Антон. – Они ж у тебя в сумке лежат.
Ира немного притормозила, на ходу стала копаться в конверте, который гадалка выдала Антону, и извлекла карточку с павлином и цифрой один. Некоторое время она рассматривала ее молча.
– То‑о‑ош… Я что‑то не поняла… У тебя же на «единичке» были эти дорожки светящиеся?
– Ага.
– Так вот их нет больше! Смотри! – Она догнала его и ткнула в бок. – Тут теперь ключ нарисован…
Изображение на пластиковом прямоугольнике действительно изменилось. Теперь вместо абстрактных светящихся полосок в центре красовался старинный ключ с витиеватыми изгибами. Темный, покрытый патиной времени металл был инкрустирован мелкими кристаллами, которые таинственно поблескивали в свете лампочки.
– Ого! Дорого‑богато! – восхитилась Липа. – Кажется, Антон получил свой ключ за первое испытание. Интересно, а у меня тоже такой появился? – Она нырнула в свой конверт и не сдержала восхищенного вздоха. – О‑о‑о…
Ее ключ тоже был в сверкающих вензелях и завитушках. Пока девушки охали и любовались, Антон чуть ли не обнюхал свою карточку.
– А что, никого кроме меня не смущает, что изображение в принципе поменялось?! – Он раздраженно поднес карточку к лампе и внимательно рассматривал ее на просвет. – Ничего не понимаю… Мы как будто в будущее попали со всякими крутыми технологиями! Сначала дверь та, теперь вот кусок пластика с наворотами…
– Да ладно, Тош, ну, может, там чип какой или типа того… – Ира небрежно помахала рукой в воздухе. – Меня больше другое волнует: почему у тебя ключ такой шикарный, и у Липы тоже, а у меня уродский огрызок?!
Она продемонстрировала свою «единичку». Ей досталось изображение старой ржавой железки. Да, это был определенно ключ, но он ни в какое сравнение не шел с предыдущими двумя красавцами.
– И правда. Убогий какой‑то… – Антон с сочувствием погладил свою девушку по плечу. – Похоже, заглючила в твоей карточке эта их супертехнология… Но я все равно не понимаю, как это работает?
– Ребят…
– Если там внутри какие‑то схемы, то почему пластик такой тонкий и практически невесомый. Я не слышал, чтобы…
– Ребят! – Липа обхватила себя руками. Хоть в тоннеле и не было темно, стены все равно словно давили, не давали вздохнуть полной грудью. – Может, пойдем уже? Выйдем наружу и там обсудим все, а? На «двойке» была, кажется, черепашка.
– Ниндзя? – тут же подхватил Антон.
– Нет, Наташка! – огрызнулась Ирина. – Та, которая морская. Вы как хотите, конечно, но я дальше пас! Пойду с администрацией ругаться. Пусть компенсируют мне ущерб после птичьей конюшни!
Некоторое время они шагали молча, каждый погрузился в собственные мысли. Затем тоннель резко изогнулся, и за поворотом ребята остановились перед массивной дверью. В центре к доскам был приколочен гигантский – не меньше метра – черепаший панцирь.
«Искусственный, я надеюсь».
А ниже криво‑косо нацарапано: «Оставь надежду всяк сюда входящий».
«Юмор у них, конечно, специфический…»
Липа потянула на себя ручку. В лицо ударил запах сырости.
– Открыто, но это явно не выход на улицу. – Она поморщилась. – Без перерыва – и сразу на следующий этап?
– Похоже на то. Ну что, идем? Раньше сядем, раньше выйдем! – Антон шутливо раскланялся. – Дамы вперед.
Помещение, в которое они попали, было определенно выше и просторней квест‑комнаты в конюшне. Окна снова отсутствовали, а свет падал откуда‑то сбоку, словно лампы были специально скрыты.
– Это же не то, что я думаю, да? – Липа неприязненно осматривалась.
Вглубь помещения уходили два ряда каменных параллелепипедов. Каждый размером примерно с… гроб. Между ними в центре на небольшом постаменте возвышалась каменная фигура. С первого взгляда казалось, что это большая мраморная черепаха, как на рубашке карты с номером два. Но если присмотреться внимательнее… Хищная змеиная пасть оскалилась в немой ярости, демонстрируя частокол зубов, тонких, словно иглы. Мощные передние лапы перевиты толстыми канатами мышц и удлинены, будто существо привстало. На спине огромный панцирь, испещренный мраморными прожилками, и короткий массивный хвост, покрытый резьбой‑чешуей.
– Мать честна́я! Если тебе кажется, что это склеп… – Антон присвистнул, вертя головой, – то тебе не кажется. А они серьезно подошли к вопросу, я смотрю. Только вместо горгульи, как полагается, какая‑то уродливая Годзилла!
– Надеюсь, в гробах муляжи? – Ира демонстративно усмехнулась, но Липа видела, как она нервно сжала руку Антона. – Настоящих мертвяков они ведь не имеют права тут держать. Правда же?
Ее последний вопрос прозвучал неожиданно громко и визгливо. Звук разнесся по крипте, отразился от каменных стен и зловещим шорохом затих вдали. Внезапно от черепахи в ответ повеяло стылым холодом. Липа в ужасе уставилась на монумент, чувствуя, как по спине разбегаются мурашки. А затем в ближайшем гробу что‑то громыхнуло. Липа с испуга вжалась в Ирину, та навалилась на Антона. Крышка саркофага вздрогнула, будто снизу кто‑то силился ее поднять. В следующий миг раздался скрежет невидимых когтей, и замогильный голос взвыл:
– Откройте, твари проклятые! Выпустите! Убью!
