Сердце скрипки. Роман

– Я не знаю, – Михаил был раздосадован, но от смеха Даниэля ему стало даже немного легче, по крайней мере, он понял, что выглядит не совсем абсурдно. Он махнул рукой на этикет. – Она когда‑то даже звала сходить с ней на твой концерт, но я не захотел, а она одна постеснялась идти на такое крупное мероприятие. Я просто хочу познакомить тебя с ней, для неё это будет огромной честью, и я уверен, что она не утомит тебя. Она очень скромная. Она как солнечный лучик, понимаешь? Всё, к чему она прикасается, приобретает волшебство, – он произнёс это и сразу начал ругать себя в уме: «Что ты несешь! Кому это важно, кроме тебя, – на какой лучик она похожа!»

Даниэль вообще призрачно понимал тайны русской души, потому что родился в Германии, а в России был лишь на редких гастролях. Не понимал, как именно знакомство девушки со скрипачом, пусть даже его масштаба, может изменить то, что когда‑то её обидел вот этот Михаил. Он попробовал представить себе солнечный лучик в образе девушки: сначала его фантазия нарисовала девушку‑альбиноса, затем девушку‑блондинку с прекрасной фигурой, а затем он вспомнил, что это Россия, и предположил, что она будет рыжей и смешной девчушкой, на лице которой нет места без веснушки.

– Я с удовольствием познакомлюсь с ней. Только в шесть утра у меня самолёт в Израиль. Ей придётся приехать прямо на праздник. И, к сожалению, я не смогу уделить ей много времени.

Даниэль поднял глаза на огромные часы в вестибюле ресторана – шесть часов вечера. Он хотел отдохнуть перед перелётом, планируя уже через пару часов идти к себе в номер, чтобы хорошенько выспаться.

– С этим не будет проблем! Главное, чтобы это не доставило тебе неудобств, – согласие скрипача воодушевило Михаила, оставалось только найти её, ведь уже полгода он не знал, где она. Она могла быть где угодно – у матери в Тюмени, или у друзей в Тавде, или у дедушки в деревне. А могла оказаться дома, в Екатеринбурге. Они поддерживали связь деловыми короткими электронными письмами. Она писала очень талантливые книги для детей, а он прослеживал пути их продажи. Это не приносило ему большой прибыли, но он боялся потерять эту последнюю ниточку связи с ней. Михаил понимал, что гораздо разумнее нанять пресс‑секретаря для неё, но ему нравилось это участие в её жизни.

– Отлично! Я жду её и буду рад знакомству! – Даниэль пожал руку Михаилу, снова широко улыбнулся и вернулся за стол к своей команде.

Миша кивнул и, на ходу доставая телефон, помчался к лифту, в котором было не так шумно. Двери лифта закрылись, гудки всё шли – она не брала трубку. Он поднялся к себе в кабинет, набрал её номер в третий раз. Он ходил по своему кабинету, от стены до стены, слушая гудки, и радость от согласия Даниэля становилась всё меньше. Идея познакомить их начала казаться глупой и наивной, а вероятность того, что это вернет её расположение, – невозможной.

– Даша, неужели тебя нет в городе?

Он упал в кресло и пожалел, что остался один. Она никогда не была в его кабинете, но даже здесь всё было наполнено её присутствием. До знакомства с ней на работе он выдерживал строго деловой стиль интерьера, но под влиянием её непосредственности в его кабинете появились плакаты с жизнеутверждающими фразами, серый цвет сменился на сдержанные зелёные тона, вместо современных статуй встали яркие, приятные для глаз имитации деревьев. Воспоминания и мысли сразу настигли его. Михаил вспомнил всё с самого начала, с того самого майского дня, когда он впервые зашёл в её маленький рабочий кабинет.

 

18 мая 2012 г. Россия, Екатеринбург

 

С восемнадцати лет Михаил занимался делом своего отца – гостиничным бизнесом. Он схватывал на лету всё время меняющиеся потребности туристов, знал, как сделать из человека, попавшего в его отель впервые, постоянного посетителя. Его идеи приносили колоссальные доходы, и, конечно, он был горд собой, своим умом и находчивостью. Успех, пришедший так легко и так рано, кружил его голову, и ему хотелось ещё больше отелей, ещё больше клиентов, ещё больше денег, славы и успеха.

Его отец, Виталий Семёнович, внимательно наблюдал за сыном, и ему не нравилось, каким заносчивым и напористым он становится. Он всегда хотел, чтобы семейный бизнес был больше, чем просто генератором денежных средств. Он хотел, чтобы его сын стал не миллионером, а личностью. Он хотел видеть его сильным, лояльным и мудрым, а получил избалованного пафосного мальчишку, который любит сорить деньгами. Он долго наблюдал за ним молча, потом стал беседовать с сыном, пробовал дать совет, но сын лишь отмахивался. И однажды терпение Виталия Семёновича просто лопнуло. Он вызвал сына к себе, заперся с ним в кабинете, усадил напротив:

– Миша, я хочу попросить тебя об одном маленьком деле.

– Ок, говори, – Михаил смотрел в свой iPhone, и было видно, что ему наплевать на отца. Виталий Семёнович обошёл стол, взял телефон из рук сына, вернулся в своё кресло, сел, посмотрел на экран. Там было сообщение от какой‑то девушки: «Котик, ну не капризничай, приезжай скорей!». Он поморщился, сунул телефон в ящик стола.

– Ты едешь в небольшой город, в пятистах километрах от Екатеринбурга. Строишь там зону отдыха для детей, – он говорил короткими фразами – спокойно, уверенно. От каждого нового предложения глаза сына становились всё круглее, но Виталий Семёнович был твёрд в принятом решении. – Заниматься этим ты будешь благотворительно. Я распорядился, чтобы твою должность финансового директора занял человек, которому я доверяю. С завтрашнего дня все подчиняются только ему. Я верну тебе должность только в одном случае, – он замолчал, внимательно всмотрелся в лицо сына. Сын был копией своей матери. Высокий, подтянутый, красивые ясные глаза, прямой нос, выразительные губы, волосы пепельного цвета, но его мать была женщиной чести, отзывчивой, доброй, а сын… он был разочарован им.

– В каком случае? – он смотрел на отца со злостью, почти с презрением. Это решение отца разожгло ярость в нём. В свои годы он уже должен был приобрести уважение к мудрости своих родителей, которые смогли начать огромный семейный бизнес с нуля, не имея поддержки никого из родных, но он не хотел.

– Если увижу, что ты научился ценить людей, уважать их и помогать хоть кому‑то, кроме себя.

– Это бред, как ты собираешься это увидеть?

– Неважно.

– На какие средства я должен заниматься строительством?

– У тебя будет доступ к благотворительному фонду компании.

Михаил всплеснул руками:

– Папа, чего ты хочешь добиться? – он сплёл пальцы рук в замок, опустил голову, посмотрел исподлобья. – Если я не поеду?

– Это прозвучит старомодно, но, если в течение трёх дней ты не приступишь к выполнению моей просьбы, я перепишу завещание.

Михаил резко встал, обошёл стол, достал из ящика свой телефон, положил его в карман.

– Как называется город?

Виталий Семёнович задумался на секунду – север или восток области? Оба города были равноудалены, мало населены и абсолютно бесперспективны.

– Тавда, – название само сорвалось с губ. Когда‑то в молодости он бывал там, кроме рыбалки, не запомнил ничего. Три дня он пил с руководством города, рыбачил с полуразвалившегося катера, а потом уехал и старался забыть этот бедный, разворованный город.