Сердце скрипки. Роман

Весь день он провёл в бесконечных переговорах с поставщиками, встречался со всевозможными людьми, обзванивал все ответственные лица, и всё шло по плану. В районе обеда ему перезвонила Марина Сергеевна, сказала, что рекомендует ему какую‑то женщину, способную быть и кухаркой, и садоводом, и гувернанткой. Вместо обеда он поехал знакомиться с ней. Женщина оказалась сестрой самой Марины, её звали Ирина, у неё имелись корочки повара, подвешенный язык и золотые руки. Он наугад назвал сумму семьдесят тысяч рублей в месяц, потому что не знал средней зарплаты Тавды, и такой вариант его полностью устраивал, а они выпучили на него глаза. Оказалось, что, работая сторожем в парке, Ирина получала всего семь тысяч рублей. Узнав это, глаза выпучил уже Михаил. О таких низких зарплатах он даже не слышал. В обязанности Ирины входило приготовление завтрака, обеда, ужина, закупка свежих продуктов. Она должна была следить за чистотой его белья и дома в целом, не лезть в то, что её не касается, и содержать в саду уголочек, визуально приятный, чтобы он мог расслабляться там по вечерам. Устроил он её, конечно, через компанию отца, ждал, что отец позвонит уточнить о новой открытой ставке, но отец молчал. После того их вечернего разговора он не звонил ни разу.

Ирина пришла в этот же вечер вместе с маленьким сыном Ваней, чтобы посмотреть фронт работ.

– Это вам, подарок от тавдинских условий, – она хохотнула и протянула ему какой‑то баллончик с комаром на этикетке.

– Спасибо. Что это? – он принял из её рук баллончик.

– Спрей от комаров, я же вижу, что грызут они вас бесчеловечно, вот брызгайтесь иногда, кусать не будут. Вы же не будете против, если я иногда с Ванькой буду работать?

– Нет, против я не буду. Спасибо за спрей, – он открыл баллон, брызнул себе на голову. Голову кусали больше всего, и помогал только горячий душ, зуд утихал. – Я приготовил список того, что люблю есть. Вы можете готовить всё по очереди или как‑то совмещать. Мне всё равно. Главное, чтобы еда была свежей. Я требователен к рубашкам, к постельному белью и неприкосновенности рабочего стола. На нём я могу прибирать сам, в остальном ценю аккуратность и чистоту. Проверять полки на наличие пыли никогда не буду, но оценю, если они всё‑таки будут чистыми. Если вам будут нужны выходные, вы их возьмёте, если мне нужно будет побыть одному – я предупрежу. За попытки лезть в мою личную жизнь я увольняю без предупреждения. За обсуждение моей жизни на стороне – аналогично.

Михаил говорил чётко, серьёзно, властно, Ирина кивала. Не спорила – ему это нравилось. Он передал ей список и ушёл в спальню, где надел лёгкий тренировочный костюм – он решил совершить первую пробежку по этому городу.

Он побежал, особо не выбирая дороги. В этом секторе города не было асфальтированных дорог, и Михаил просто бежал по песчаным улочкам, не запоминая дороги, вдыхал свежий запах небольшого города. Ощущение было такое, что он приехал в какой‑то санаторий. В городе не было заводов, производств, фабрик, всё медленно разваливалось, от этого воздух был чист до головокружения. Вокруг росли разные деревья – берёзы, тополя, сосны, липы, осины. Машин было очень мало, люди никуда не спешили, и за эти два дня он почувствовал, как уходит из него напряжение большого города. Здесь Михаил чувствовал себя королём, он был слишком ухоженным, ярким, лощённым – каждый, кто встречался ему, долго смотрел ему вслед. Он пробежал около пяти километров и решил возвращаться домой. Набрал в смартфоне адрес своего дома, посмотрел кратчайший путь и побежал обратно. На половине пути зазвонил телефон – это был его отец.

– Да, отец, – он остановился, чтобы успокоить дыхание.

– Устроился?

– Да.

– Я связывался с Прохоровым, он сказал, что место выбрано идеально.

– Я знаю, – Мишу раздражал этот пустой разговор: отцу не о чем было поговорить с ним, как и ему с отцом.

– Если нужна будет помощь, звони.

– Договорились.

– Пока.

– Пока, – Михаил положил трубку, поморщился. Когда‑то он ценил советы отца, но в последнее время старик становился назойлив как муха и мог только мешать, как, например, с этой задумкой отправить его сюда. Он сверился с маршрутом – ещё три километра до дома, достал гарнитуру, хотел было уже включить музыку, но услышал знакомый голос:

– Добрый вечер. Я вот только про вас подумала, а вы тут уже стоите.

Она была всё в том же бирюзовом платье, белые туфли, белая сумочка – похоже, она только шла с работы, в семь часов вечера.

– Что ты обо мне подумала? – он смахнул пот со лба рукой. Конечно, он был сейчас очень зол на себя и на неё за эту встречу. Она нравилась ему как девушка, и он совсем не хотел, чтобы она во второй день знакомства видела его залитым потом после пробежки.

– Я подумала, что вы очень хороший человек, если решились строить в парке зону отдыха. Вы делаете подарок многим поколениям маленьких детей, – она достала из сумки маленький кружевной платочек и протянула ему. – Спасибо вам, – в её голосе была искренняя радость, он удивлённо смотрел на неё и не мог понять, шутит ли она или правда так думает. Он взял её платок, вытер лицо, положил платок в карман.

– Я думаю, можно на ты. Меня зовут Михаил, – он протянул ей руку.

– Дарья, – она легонько взялась за его ладонь, еле ощутимо пожала.

– Ты живёшь где‑то рядом?

– Да, вон в том доме с синей крышей, – она рукой указала ему на маленький домик неподалёку.

– Ты всегда работаешь до семи?

– Нет, что вы, – Дарья засмеялась. – Мы сегодня задержались из‑за концерта. Я проводила концерт для молодёжи, которая в этом году выпускается из школы.

– А почему опять на вы? – она смущённо посмотрела под ноги. – У вас что, ещё и концерты в парке проходят?

– Да, довольно часто.

– Кем ты работаешь?

– Я режиссёр, – он поднял брови в удивлении, она снова засмеялась. – Да, я именно режиссёр. Я пишу сценарии, организовываю концерты, приглашаю выступающих и сама это провожу, но это лишь часть из того, чем я занимаюсь. В моей работе и жизни очень много ингредиентов.

– А что ещё?

– Ой, много. Стихи иногда пишу, рассказы. Занимаюсь садом, домом. Но это всё скучно. Расскажите лучше о себе.

– Зачем я буду рассказывать? – он даже смутился. – Ничего интересного, бизнес. С восемнадцати лет я зарабатываю и не делаю ничего интересного. А где можно посмотреть твои стихи? Скинешь мне ссылку на почту? – она кивнула, но он не увидел уверенности в этом кивке и понял, что тема собственных стихов сейчас её совсем не волнует.

– Зачем же вы говорите, что не делаете ничего интересного, вы занимаетесь спортом – это уже очень интересно.

– Я только пробежки и делаю, – её лицо выражало неподдельное любопытство, глаза блестели, и ему, как мужчине, это было приятно. Михаил засмеялся и кивком головы пригласил её присесть на скамейку поблизости. Она посмотрела на скамейку, вздохнула, надула губки.