Шаманка поневоле

Даже не знаю, радоваться, что меня, возможно, выпустят, или драть волосы на голове, потому что эти товарищи его в ноль разрядили.

– Завтра я инициирую процедуру вашего освобождения, – продолжает Анакондовна. – Это займёт несколько дней.

– Посадили вы меня быстрее, – резонно замечаю я.

– Быстрое реагирование на опасность – залог безопасности, – чеканит Грымза.

– Ладно. Вы мне только телефон верните.

– Что такое "телефон"? – на полном серьёзе спрашивает ректорша.

– Мой артефакт.

– Сожалею. Его ждёт утилизация.

Пока я поднимаю челюсть с пола, Грымза уходит. Если у меня не останется связи с родными, я здесь сойду с ума.

Когда я легла спать, меня снова окликнул молодой рыжий декан гипно‑предсказательного.

– Элла, вы подумали над моим предложением? О переводе.

Какой‑то он слишком настойчивый. Не люблю, когда на меня давят, поэтому притворяюсь крепко спящей. Пусть бормочет. А он не уходит, стоит и говорит. Со мной.

– Вы очень красивая девушка. Вам опасно оставаться на шамано‑эзотерическом. Вы не представляете, что вас ждёт дальше.

Да, я действительно не представляю. Но этот рыжий начинает нервировать меня.

– А ещё… ваш артефакт… Это какая‑то тёмная магия. Анакондовна сделает всё, чтобы сжить вас со свету. Подумайте, Элла. Вы ведь умная девушка. И я верю, примете верное решение. Загляну к вам утром. У меня есть идея, как вернуть ваш артефакт.

Вскакиваю, запутываюсь в ногах, будто их у меня не две, а четыре, как щупалец у Грымзы.

– В чём ваш интерес, товарищ декан?

– Зовите меня Николас. Можно просто Ни.

– Ни‑Ни, – случайно произношу вслух.

– Или так, – добродушно отвечает он. – Николас Иявич Ни – моё полное имя. За глаза зовут Ни‑Ни.

Мне начинает нравиться его улыбка. Льну к решётке, чтобы быть ближе.

– Ни… Это так мило. Как вы вернёте мне артефакт?

– Сначала я верну вас. На свободу.

– Я смогу выйти в город?

– Вы сможете выйти из подземелья, – его пальцы, прохладные и нежные, проводят по моей щеке и подбородку.

Вздрагиваю.

– Просто переведитесь на мой факультет, и я верну вам ваш артефакт.

Я чувствую его дыхание на своей коже. И парфюм. Свежесть, лесные травы и мокрый асфальт. Вспоминаю моменты из прежней жизни и так хочу поддаться.

– Вы настоящая жемчужина, Элла, – шепчет он, обхватывая меня за талию.

Сверху раздаётся шум. Громкое бряцанье.

– Уходите, – шепчет мне Ни и быстро отстраняется.

С улыбкой он два раза хлопает в ладоши у своего правого уха и исчезает, забрав с собой свет. Я даже моргнуть не успеваю. Вау! Волшебник! Моё сердце ускоряется, а ладони потеют. Со мной такое редко случается. Когда только Кольку встретила, да когда он поцеловал меня в первый раз. Ну и потом было несколько эпизодов. А ещё у стоматолога, к примеру.

Отхожу назад. В камере зажигается лампочка. Ложусь и укрываюсь – свет гаснет. Бряцанье уже совсем рядом.

– Пошевеливайся, – фыркает голос снаружи.

Лязганье железа слишком громкое. Закрываю уши ладонями, но это не спасает. Высовываю нос из‑под одеяла. Снаружи светло. Замечаю несколько кошачьих хвостов. Кого‑то приволокли.

– Наверное, это твоя последняя выходка, парень, – говорит один из феекотов.

– Думаешь, его наконец казнят? – спрашивает второй голос.

– Давно пора, – раздражённо отвечает первый.

Когда коты уходят и становится темно, я какое‑то время лежу не шелохнувшись. Но уснуть не могу. Страшно. Хочу домой. Хочу проснуться в троллейбусе и облегчённо выдохнуть после этого кошмара. Снаружи шорохи и скрежет, сквозь который я вдруг отчётливо слышу своё имя.

 

Глава 7. Подкидыш

 

– Элла. Элла, ты здесь?

Я вскакиваю, свет в камере включается. Подхожу к решётке – гаснет. Но успеваю заметить тёмное пятно слева.

– Я тут. Кто говорит? – на всякий случай спрашиваю тихо.

– Зови меня Яр, – отвечает собеседник.

Что? Узнаю голос тувинца в цепях.

–Ты не Яр, – стараюсь не показывать тревогу. – Это ложь. Ты… тот, кто не пустил меня домой.

К горлу подступает ком. Я отхожу в глубину камеры, над моей головой включается лампочка. Я ведь не говорила ему своё имя.

– Нельзя уходить, – отвечает тувинец.

– Это не мой мир. Я хочу домой, – зачем‑то признаюсь ему и чувствую в глазах слёзы.

– Нельзя, – повторяет он. – Имя нельзя. Уходить нельзя. Она была права. Ты в опасности.

– Кто?

– Которая звала тебя Элла. Ты откликнулась. Ты Элла.

Что ж, логично. Вытираю слёзы, подхожу к решётке. Прежде чем свет гаснет, вижу лицо тувинца с гирей на ноге.

– А как твоё имя? Настоящее.

– Яромир. Зови меня Яр.

– Я ведь запутаюсь. Один Яр уже есть.

– Мне нельзя говорить, – сообщает парень.

– Но ты говоришь.

– Я должен предупредить, и пусть накажут. Или казнят, – равнодушно отвечает сосед.

– Можно, я буду звать тебя Ярик?

– Нет.

– Мир?

Молчит.

– Так о чём предупредить?