Шиллинг на свечи
– Вы серьезно решили начать бродячую жизнь?
– Конечно. Вот только обзаведусь подходящей экипировкой.
– Мне бы хотелось, чтобы вы задержались на какое‑то время. Вдруг мне понадобится от вас дополнительная информация.
– Понимаю. Но куда мне деться?
– А что, если вам вернуться опять в конструкторское бюро? Почему не попытаться найти работу?
– Никогда больше туда не вернусь. Только не в бюро. Меня туда сунули потому, что я умею чертить.
– Следует ли понимать вас так, что вы считаете себя неспособным заработать на кусок хлеба?
– А вы язва! Нет, от работы я не отказываюсь. Вопрос только в том, на что я гожусь.
– За те два года, пока вы болтались в высшем свете, должны же вы были ну чему‑то научиться, ну машину водить, что ли.
В это время почтительно постучали и в дверь просунулась голова сержанта.
– Извиняюсь, что потревожил вас, сэр, но мне нужно кое‑что проверить по картотеке шефа. Срочно.
Получив разрешение, он вошел в кабинет.
– В этот сезон у нас на побережье весело. Прямо как на континенте, – заметил он, просматривая картотеку. – Ага, вот он, шеф‑повар в «Моряке». Это за городом, значит, в нашем округе. Так вот, шеф‑повар в «Моряке» пырнул ножом официанта за то, что у него перхоть. У официанта то есть. Теперь шеф‑повар на пути к тюрьме, а официант – к больнице. У него, кажется, задето легкое. Ну ладно, спасибо, сэр. Еще раз извините за беспокойство.
Грант посмотрел на Тисдейла. Тот с меланхолично‑рассеянным видом поправлял узел галстука. Поймав взгляд Гранта, Тисдейл вначале выразил полное недоумение, но затем догадался и с живостью спросил:
– Послушайте, сержант, вы не знаете, они нашли замену официанту?
– Точно знаю, что не нашли. Менеджер, мистер Тозелли, волосы на себе рвет.
– У вас ко мне больше нет вопросов? – спросил юноша Гранта.
– На сегодня все. Желаю удачи, – отозвался Грант.
Глава пятая
– Нет, еще никого не арестовали, – сообщил Грант по телефону начальнику криминального отдела Скотленд‑Ярда Баркеру. Разговор происходил ранним вечером. – Однако в том, что это убийство, у меня никаких сомнений нет. Медицинский эксперт тоже в этом убежден. Пуговица в волосах, конечно, могла оказаться случайностью, хотя если бы вы сами ее видели, то тоже пришли бы к заключению, что это не случайность; но, помимо этого, у нее все ногти обломаны, будто она за что‑то цеплялась. Все, что удалось обнаружить под ногтями, сейчас на анализе, но там задержалось не много – после целого часа в морской воде, сами понимаете.
Что?.. Видите ли, все сходится на одном человеке, но странным образом одни улики исключают другие. Думаю, разобраться будет сложно. Я оставляю здесь пока Вильямса, для того чтобы он занялся выяснением и уточнением обычных деталей, а сам хочу сегодня вечером вернуться в город. Надо увидеться с Эрскином, ее поверенным. Он приехал к самому началу слушания, а я потом провозился с Тисдейлом и упустил его. Будьте добры, узнайте, когда он сегодня попозднее сможет уделить мне время. Похороны состоятся в понедельник на кладбище Голдерс‑Грин. Да, будут кремировать. Пожалуй, я тоже туда заеду. Хочу взглянуть на ее друзей‑приятелей. Да, может, пойду пропустить стаканчик, но это будет зависеть от того, когда я освобожусь. Спасибо.
Грант повесил трубку и присоединился к Вильямсу. Тот решил попить чайку: для обеда было еще слишком рано, а Вильямс обожал яйца с беконом и большим количеством жареного хлеба.
– Сегодня воскресенье, так что наши расследования насчет пуговицы могут несколько притормозиться, – заметил Грант, устраиваясь рядом. – Ну а что говорит миссис Питтс?
– Говорит, что не знает, было на нем пальто или нет. Она только видела его макушку поверх живой изгороди, когда он проходил мимо ее дома. Правда, было на нем пальто надето в то утро или нет, в сущности, не важно, потому что, по словам миссис Питтс, оно, как и пальто мисс Клей, обычно лежало за сиденьем в машине. Миссис Питтс не помнит, когда она видела это пальто в последний раз. Он часто его надевал – и по утрам, и по вечерам. Она говорит, что он вообще был «зяблик». Считала, это оттого, что он долго прожил в теплых краях. Вообще она о нем невысокого мнения.
– Считает его негодяем?
– Да нет. Просто никчемным парнем. Сдается мне, сэр, что совершил это дело очень умный человек.
– Почему вы так решили?
– Не объявись эта пуговица, никто ничего и не заподозрил бы. Сочли бы, что она утонула. Было известно, что она каждое утро ходит купаться, так что ничего необычного в ее смерти не было бы. Ни следов чужих на берегу, ни оружия, никаких внешних признаков насильственной смерти. Все очень аккуратно исполнено.
– Да, действительно, аккуратно.
– Не слышу в вашем голосе особого восторга, сэр.
– Меня смущает это чертово пальто. Если бы вы собирались утопить женщину в море, неужели вы бы надели плащ или пальто?
– Не знаю. В зависимости от того, какой способ я захотел бы избрать.
– Ну и какой же способ вы бы предпочли?
– Поплыл бы вместе с ней, а потом пригнул бы ей голову и подержал под водой.
– Тогда наверняка у вас все руки окажутся расцарапанными. Уже улика.
– У меня бы никаких царапин не нашли. Я бы схватил ее за щиколотки, пока мелко, а потом, где поглубже, просто перевернул бы ее вверх тормашками и держал так, пока не утонет.
– Ну и Вильямс! Ну и злодей!
– А как бы вы это сделали, сэр?
– Идея с водной акробатикой меня не прельщает. А вдруг я вообще не умею плавать или боюсь холодной воды? Или, предположим, мне надо как можно быстрее исчезнуть, а тут пока еще выберешься из воды, пока оденешься… Нет, я бы взобрался на скалу где‑нибудь на глубоком месте, окликнул бы ее, а когда она подплыла, схватил бы за голову и держал под водой. Таким образом, она бы могла мне только руки расцарапать, но, чтобы избежать этого, я бы надел кожаные перчатки. Через несколько секунд она бы потеряла сознание – и все было бы кончено.
– Великолепно, сэр, только такой метод на мили от Гейна нигде нельзя применить.
– Почему это?
– Утесов нет.
– Ага, правильно. Молодец. Но можно найти им замену: каменные гряды, которые уходят далеко в море.
– Точно! Вы думаете, так оно все и случилось, сэр?
– Как знать? Пока это всего лишь теория. Но пальто все‑таки меня сбивает с толку.
