Школа чернокнижников. Тёмная метка
Мы пробрались сквозь толпу и оказались прямо перед чернявым типом с хитрыми глазами, который быстро собирал деньги и записывал ставки. Филая протянула несколько монеток. Он фыркнул, но ставку принял.
Филая оглянулась на меня:
– А ты?
У меня, конечно, была пара с собой пара монет. Но…
– Ты совсем в него не веришь? – удивленно спросила Филая.
– Отчего же, верю, – вздохнула я и протянула свои монеты хитроглазому.
– На кого ставишь? – поинтересовался тот.
– На Рилана, конечно.
Он записал и мою ставку тоже.
– Пойдем на трибуну, – счастливо вздохнула Филая. – Все вот‑вот начнется.
Мы быстро нашли пару свободных мест, сели. Я закрутила головой, с интересом разглядывая поле. Оно и вправду было огромным. Овальное, длинное. Начиналось от входа, тянулось вдоль трибун и устремлялось дальше, огороженное высоким – мне где‑то по плечи – каменным барьером.
– Не туда смотришь, – Филая легонько толкнула меня локтем в бок. – Вон они.
Она махнула рукой влево.
И точно. В начале поля, у барьера, совсем рядом с трибуной, где мы сидели, уже собрались участники. И перед каждым на земле лежало нечто, накрытое покрывалом…
Впрочем, я сразу поняла, что там, под тканью. То, что наши некроманты будут поднимать. Трупы животных. Судя по размерам, очень даже не маленьких.
Но как… Как они все это сюда приволокли?! Такое в кармане не принесешь. Столько усилий: отыскать подходящее умертвие, тайком доставить его на полигон, да и вообще, организовать соревнования, начиная от защитного купола и заканчивая ставками… И все ради чего? Ради того, чтобы выяснить, кто победит? Уж этого я никак не могла понять. В жизни и без того много проблем, зачем создавать себе дополнительные?
Я с трудом отвела глаза от пока еще скрытых умертвий и посмотрела на участников. Рилан выглядел собранным и сосредоточенным. Да и все остальные тоже. Вернее, все, кроме Эльтида. Тот цепким взглядом прочесывал трибуны, словно искал кого‑то. И, похоже, нашел, потому что сложил руки на груди и самодовольно ухмыльнулся. Еще бы. Куча у его ног, накрытая красной бархатной тканью – вот пижон! – была самая внушительная. Видно, и впрямь приготовил «кое‑что совершенно невероятное».
Очень надеюсь, что Эльтид сумеет удержать свое «кое‑что» под контролем, и оно не рванет со всей дури в толпу на трибунах. А что? Помнится, птичка, поднятая мною на занятиях по некромантии, едва не склевала Селесту.
– Внимание! Мы начинаем ежегодные смертельные гонки! – прогремел над полигоном звонкий девчоночий голос. – Семь самых выдающихся некромантов нашей школы будут соревноваться в своих умениях. Итак, первый участник – Рилан Огелен!
Трибуны радостно взвыли, Рилан сдернул покрывало с кучи у своих ног.
Я на секунду зажмурилась, потом открыла глаза и изумленно моргнула. Это была не тушка животного, а всего лишь груда костей. Голых, глянцево‑желтых, словно отполированных временем. Крепких и тяжелых даже на вид.
Девчоночий голос по очереди представлял остальных участников, и те стаскивали покрывала с будущих «скакунов».
Но мое внимание было приковано к умертвию Рилана. Я с любопытством рассматривала массивные, крупные кости и прикидывала, какому зверю они могли принадлежать. Выходило, что никакому. Во всяком случае, я таких громадных зверей точно не знала. И только хотела пошептаться с Филаей, как над полем прозвенело:
– Зарел Эльтид!
Тот надменно усмехнулся и сорвал бархатную красную ткань.
Все ахнули, и я в том числе. На земле лежал скакун… Нет, на этот раз самый настоящий! Не кости, не умертвие неизвестно какой давности, а белоснежный красавец конь с литыми мышцами, холеной лоснящейся шкурой и волнистой гривой, что рассыпалась по пожухлой траве. Казалось, он просто спит. Еще мгновение, – и вскочит на ноги, фыркнет и загарцует, кося темным блестящим глазом.
Но нет, уже никогда не вскочит. Не помчится по полю, едва касаясь земли: на шее возле ключиц зияла резаная рана. Глубокая и страшная.
Кто ж его так? И, главное, за что?!
Горло перехватило, перед глазами все поплыло.
– Представляете, – донеслось откуда‑то сбоку, – ради соревнований Эльтид привез лучшего скакуна с конюшен своего отца и убил его буквально перед стартом…
Эльтид?! Конь, наверное, доверчиво шел за ним. А он его… ножом в шею!
– …Это вам не разваливающиеся древние тушки! Эльтид должен победить.
Да чтоб он сам убился, избалованный кусок «благородного» навоза!
– Это нечестно! – воскликнула Филая. – Так нельзя!
Нормальным людям нельзя. А золотым деткам все можно. Я и раньше терпеть не могла Эльтида, а уж теперь…
Отобрать жизнь ради какой‑то дурацкой победы? Это в голове не укладывалось!
Трибуны гудели, а девичий голос тихо перечислял правила соревнования:
– По моему сигналу участники поднимают своих умертвий и посылают их в другой конец поля. Там разворачивают и направляют сюда. Здесь опять разворачивают и так далее. Задача – пересечь поле семь раз туда и обратно.
– Умертвия ужасно неуклюжи, – зашептала Филая. – Запустить их прямо еще не так сложно, а вот развернуть труднее, обычно они разваливаются.
– Побеждает тот, чье умертвие придет первым.
– Или вообще придет, – не удержалась я.
– Приготовились. Старт! – объявила ведущая.
Участники пристально уставились на свои кучи, забубнили заклинания.
Белоснежный красавец конь вскочил первым. Истошно заржал и…
И поднялся на дыбы, нависнув всем мощным поджарым телом над Эльтидом. Словно хотел обрушиться на своего убийцу.
Эльтид побледнел, но с места не двинулся. Лишь вскинул руку в запрещающем жесте, сузил глаза и быстрее зашептал.
Полигон замер.
Несколько бесконечных мгновений было слышно лишь бормотание некромантов, яростный шепот Эльтида и тихое звяканье монетки, катившейся вниз откуда‑то с задних рядов.
Потом конь протяжно всхрапнул, опустился на все четыре копыта и, развернувшись, потрусил в противоположный конец поля. Правда, не очень резво. Он то и дело фыркал, непокорно мотал головой, тормозил… В общем, явно сопротивлялся приказу.
