Шоколадное убийство. Рукопашная с Мендельсоном

Он едва не смел ее, шагая широко и гулко. Затормозив, уставился вниз, как лев на клюнувшую его птичку.

– Что значит – не пойдет?

– Не пойдет – и баста. Мой брат умер, и я желаю знать, не вы ли подтолкнули его к краю.

– Умер? – удивленно спросил этот большой и, очевидно, холодный человек. – Он что, бросился вниз с какой‑нибудь скалы? Что значит – я подтолкнул его к краю? Я к его горестям никакого отношения не имею, девушка. И разговаривать я с вами собирался, если честно, минуты три, не больше.

– И что бы я успела за эти три минуты? – вознегодовала Майя.

Ковров оглядел своих коллег, проявлявших разную степень заинтересованности, и потребовал:

– Отправляйтесь на рабочие места, договорим завтра.

Толпа неохотно рассыпалась, втянувшись в кабинеты, расположенные дальше по коридору. На улице ликовало солнце, вламывалось в окна, и Майя с Ковровым стояли по колено в солнечном свете, затопившем деревянный пол.

– У вас были личные счеты, – не понижая голоса, обвинила Майя своего визави. Она смело смотрела ему в глаза. Механизм ее смелости работал только на адреналине. Майя неожиданно быстро заводилась, но так же быстро сдувалась, пугаясь собственных выходок. Пока что она была на подъеме. – Андрей чем‑то вам не угодил, и вы его уволили не моргнув глазом.

– Ну да! – насмешливо ответил Ковров. – Не моргнув глазом! Очень даже моргнув. Он сопротивлялся.

– А по какому праву вы его уволили? – не сдавалась Майя.

– По праву сильного. У вашего брата был один недостаток, который невозможно игнорировать.

– Личное обаяние. Андрей нравился женщинам.

Ковров посмотрел на нее с сомнением, как кот на дешевую колбасу, раздумывая – съесть или все же не экспериментировать.

– Хорошо, пусть будет так, – согласился он. – Я не желаю обсуждать вашего брата. Тем более, вы говорите, он умер.

– Может быть, он покончил с собой!

– Я здесь при чем?

– Если бы вы сдержали эмоции…

– Вы меня к своим проблемам не примазывайте! – Ковров медленно закипал, и раздражение отразилось в его льдистых глазах. – Советую вам оставить меня в покое. И меня, и вашего умершего брата. Это не дело – ходить по старым адресам и пытаться вытащить на поверхность какие‑то совершенно неправдоподобные истории. Да, он работал на меня. Да, он получил нарекание. Да, он был уволен. Что тут такого… криминального? Если каждый уволенный работник будет накладывать на себя руки, в большинстве фирм сразу откроется куча вакансий. А у нас пока что, как вы знаете, с рабочими местами проблемы. Выводы делайте сами. На психически неустойчивую личность могло повлиять что угодно, даже собачий лай за стеной.

– Но мне сказали, что вы выгнали его… по личным соображениям!

– Ну и что с того? – Ковров дернул щекой. – Это когда было? Если бы ваш брат пришел домой и сделал с собой что‑нибудь сразу после увольнения, ко мне тут же явилась бы милиция. Но меня никто в доведении сотрудника до самоубийства не обвинял. Уж извините! И вот что еще…

Ковров наклонился к Майе, и его лицо оказалось так близко, что она почувствовала запах лосьона для бритья. Его прямой нос почти упирался кончиком в ее собственный.

– Если вы продолжите свои… изыскания, получите в конце неприятный сюрприз. Поймите же, ваш брат уже не был тем милым кудрявым мальчиком, с которым вы вместе шалили во дворе. Он сильно изменился с тех пор. Так что лучше оставьте все как есть. Это мой по‑настоящему искренний совет.

– Спасибо, добрый дяденька, – процедила Майя, сжав челюсти.

Она не поняла – угроза это или намек на то, что с увольнением Томилина связано что‑то такое, что может опорочить его самого. «Он уже не был тем милым кудрявым мальчиком», – напомнил ей Ковров.

Майя решила позвонить Сильвестру и обрисовать ситуацию. Пусть он сам решает, что делать дальше. Она вышла из здания фонда и нырнула в ближайшее кафе с офигительным названием «Сытый мерин». Заказала чашку какао и достала из сумочки мобильный телефон.

Сразу вслед за ней в кафе вошел невысокий мужчина в костюме и при портфеле. У него был трусливый и одновременно чересчур независимый вид – как у человека, только что стащившего в ресторане солонку. Он остановился прямо на пороге и уставился на Майю. Та поймала направленный на нее взгляд. Встретившись с незнакомцем глазами, она сразу же прервала звонок и отключила связь. Дело в том, что незнакомцем оказался один из тех мужчин, которые вслед за Ковровым выходили из кабинета после совещания и слышали часть их разговора.

И теперь он ей подмигивал. Совершенно точно – подмигивал. Причем не так, как это делают игривые мужчины, уверенные в своей неотразимости. Он подмигивал многозначительно, намекая на некую тайну. Выходит, за смертью Томилина все же что‑то стоит? Неужели его действительно убили? Сильвестр до сих пор так и не сказал, что он думает об этом деле. В ответ на прямые вопросы отвечал: «Я пока не готов говорить на эту тему. Мне нужно больше информации».

Как раз сейчас Майя понимала, что может добыть для босса ту самую недостающую информацию. Она сделала умное лицо и кивнула головой, указав на соседний стул. Она приглашала этого типа за свой столик, чтобы выслушать его. Он быстро двинулся по проходу и сел, поставив портфель на пол.

– Я хочу вам кое‑что сказать.

Говорил он вполголоса и наклонился вперед, обдав Майю табачным духом.

– Можете курить, – великодушно разрешила она, зная точно, что Сильвестр не одобрит ее пропахших волос и кофточки. Взяла пепельницу и пальцем подтолкнула ее к собеседнику.

– Благодарю вас. – Он молниеносно достал из кармана пачку сигарет и зажигалку. Закурил и по‑джентльменски выпустил дым в сторону. – Я так понял, что вы сестра Томилина?

У него было белое лицо с нежными и влажными губами, живые глаза и очень маленький нос, делавший его похожим на воробья. Хохолок на макушке лишь усиливал забавное сходство.

– Да, и я ужасно расстроена. Вы знали моего брата?

– Угу.

– Как вас зовут?

У Майи было чистое лицо с большими зелеными глазами. Наплевать на такие глаза мог только человек без сердца. Мужчина сглотнул и, покусав нижнюю губу, все же выдавил из себя:

– Антон.

– А вы знаете, Антон, что мой брат погиб?

– Да, я случайно уловил… в коридоре. Поэтому, собственно, и решил вам кое‑что, хм, сообщить. Чтобы вы зря время не тратили. Скажите, что ваш брат о своем увольнении говорил?

Майя раздумывала не больше секунды.