Синдром самозванца

– Ложитесь здесь, на этом ряду. Вот таблетка, выпейте. Это от укачивания, должно полегчать.

– Мои дети…

– Не переживайте за детей, я за ними пригляжу. Все будет хорошо, отдыхайте. С дыханием сложно, да? За грудиной болит? Вот здесь?

Винера коснулась пальцами места, за которым у Леши пекло. Он кивнул. Воздуха не хватало.

– Все будет хорошо, ложитесь.

Леша лег и сразу провалился в туманный сон. Он пытался выпутаться из‑под тяжелых теплых одеял, давящих на грудь, хотел распахнуть окно, чтобы было чем дышать. Когда прохладный воздух коснулся его лица, он был полностью изнеможен. Так плохо ему не было никогда в жизни.

 

В госпитале Святого Иоанна в Лос‑Анджелесе, куда Лешу доставили прямо с трапа самолета, ему поставили диагноз «инфаркт миокарда», провели экстренную операцию по стентированию сосуда сердца и выписали через четыре дня. Хорошо, что эта больница относилась к Красному Кресту и на выходе ему не вручили счет на несколько десятков тысяч долларов, лечение было бесплатным.

Уже в отеле, разбирая почту и созваниваясь с кураторами в Лос‑Анджелесе, чтобы спланировать дальнейшую работу, Леша узнал, что стюардесса Винера не только стабилизировала его состояние, распознав инфаркт, но и подготовила все наземные службы, и поэтому у трапа рейс встречала скорая.

Больше того, Винера не оставила и детей. Она помогла его напарнице организовать доставку ребят в отель в даунтауне города и расселить их. Пробыла там до поздней ночи, пока не приехали все будущие усыновители.

У напарницы странным образом телефона Винеры не нашлось.

Леша написал большое благодарственное письмо начальству Винеры и попросил ее контакты, чтобы лично сказать спасибо.

Четыре дня спустя ему пришел ответ, в котором представитель авиакомпании благодарил за высокую оценку работы персонала и выражал сожаление, что не может поделиться данными бортпроводницы: это прямо запрещено политикой конфиденциальности.

Леша отправил в ответ просьбу передать его имейл Винере, чтобы она при желании могла сама связаться с ним. Ответ прилетел мгновенно: такой возможности нет, поскольку Винера из загранкомандировки не вернулась. А следующее письмо пришло с персонального электронного адреса. Там была ссылка на статью в The Los Angeles Post: «Бортпроводница российской авиакомпании найдена мертвой недалеко от отеля Hilton Garden в пригороде Лос‑Анджелеса».

 

Глава вторая

 

 

Витя

 

Москва, сентябрь 2022 года

 

Мадам‑ответчицу я распознал сразу. Грушевидная фигура, затуманенный взгляд, неопрятное темно‑зеленое платье с большим пятном на вольных грудях – все как описывала моя клиентка. Зоя строго‑настрого запретила разговаривать с ответчицей, потому что та наглухо отбитая, может полезть в драку. Дело для нее принципиальное. Ну разумеется, деньги как‑никак.

Я на всякий случай отошел в сторонку, пропустил мадам‑ответчицу во двор Останкинского районного суда. Она прошла молча, не поднимая взгляда. В нос ударил сильный запах ацетона.

Набил сообщение в телеграме Зое: «Мадам пришла» – и получил ответ: «Удачи, зайчик!»

Зоя – моя постоянная клиентка, примерно раз в полгода я по какому‑то ее делу хожу на процессы. Если бы не наши долгие отношения, я бы не взял добрую половину Зоиных исков по банальной причине: сама, блин, виновата! Вот и в текущем деле я в толк взять не могу, как Зоя, жена успешного и уважаемого человека с деньгами, могла связаться с мадам‑ответчицей и дать ей в долг пять миллионов рублей под расписку? Я их даже в одном помещении представить не могу – мадам и Зою. У меня один ответ: Зоя ищет приключения на свою задницу и находит. Если увидите разъезжающую по Москве на фиолетовом «Гелендвагене» рыжеволосую женщину средних лет в огромных солнцезащитных очках, инкрустированных блескучими камнями, – смело подходите к ней и просите денег в долг, пожить в квартире или на даче, тачку на выходные или можете представиться службой безопасности Сбербанка со всеми вытекающими. Зоя схавает все.

Я потушил окурок о подошву и упрятал в специальную пачку для таких вот дел. Возле зданий судов урны днем с огнем не сыщешь, все поубирали в ужасе, что вместо банки из‑под «Добрый кола» туда выбросят бомбу. Короче, курить хочется, а мусорить совесть не позволяет, вот и приходится таскать с собой импровизированную карманную пепельницу.

На досмотр я подошел подготовленный, все мелкие железяки засунул в рюкзак, водрузил его на стол, сам прошел через рамку. Не пропиликал. Открыл рюкзак, дал приставу все просветить внутри фонариком, застегнул молнию и пошел к залу заседаний на четвертый этаж пешком, игнорируя лифт. В прошлом месяце я застрял в кабине на восьмом этаже, провисел там четыре часа. Все это время диспетчер пыталась убедить меня, что я ни при каких обстоятельствах не рухну вниз, тросы не оборвутся, а воздуха мне хватит аж до завтра. Когда техник раздвинул двери, выяснилось, что лифт застрял между этажами и мне надо спрыгивать на площадку седьмого. Сделать это быстро не получалось – щель была очень узкая. Требовалось просунуть сначала ноги, потом туловище и голову. Естественно, меня парализовало от страха при мысли, что, когда я буду наполовину снаружи, лифт сочтет себя уже отдохнувшим и поедет вверх. Меня буквально за руки вытаскивали, потому что сам я в эту щель лезть отказался. Короче, больше так не рискую, хожу пешком: и для сердца полезно, и для ментального здоровья.

Толпа у зала собралась знатная. Я протиснулся, пролистнул на электронном табло список назначенных к слушанию дел, увидел, что мое дело в очереди пятнадцатое, и пошел обратно. Надо бы предложить ИТ‑службе суда транслировать электронное табло на сайте, это бы многим сэкономило кучу времени. В аэропортах есть ведь такое: если рейс задерживается, ты можешь приехать попозже, не гнать по встречке. Чего ж в судах так не сделать?

Судя по всему, раньше чем через два часа в зал не попаду.

Я вышел на улицу, напялил темные очки и неспешно двинулся в сторону небольшого торгового центра. Погода была чудесная – яркое сентябрьское солнышко, не такое жаркое, как летом, но все же теплое. Я люблю начало осени, пока под ногами не запузырятся дождевые ручьи, а деревья не станут стыдливо голыми. Там уже и до снега рукой подать, а снег в Москве – явление не очень симпатичное: пару часов красиво, а потом кислотные реагенты превратят все в серую зернистую жижу, дворники забросают ею газоны, и привет.

В торговом центре буквально несколько магазинов и кофейня. Беру черный кофе, булочку с маком и присаживаюсь за столик.