Собственность бывшего
– Что рот открыла? Думала, я не помню, как ты хотела ребенка? Как ты часами смотрела группы с детскими постами? Примеряла в симс интерьер детской? Думал, не знаю, почему ты пошла на гинеколога? Почему вообще связалась с Обломовым? Я знаю тебя, Диана. Даже ты себя так хорошо не знаешь, как я знаю тебя. Поэтому вся эта песня про новую счастливую тебя полная чушь, потому что главное в твоей жизни все еще отсутствует. Но ты не можешь иметь детей, верно? И твой благоверный так тебе и не помог, как обещал в начале ваших отношений. Пять лет назад ты заполняла эту пустоту мною, сейчас бесконечной работой. А что дальше?
– Перестань. Убирайся. Тебе нравится делать мне больно? – сглатываю, стараясь, чтобы ни одна слеза не упала с глаз. Он не должен видеть, не должен. – Или ты хочешь выжить меня отсюда, чтобы я тебе не мешала?
– Ты мне никогда не мешала. И это место у тебя никто не отнимет. И последнее: я не собираюсь делать тебя своей любовницей. Я не для этого вернулся в твою жизнь.
Он просто уходит, оставляя меня одну копаться в собственных мыслях и своем вопросе. В несбывшихся надеждах и воспоминаниях, когда два года подряд каждые тридцать дней выходила из туалета со слезами, как завидовала тем, кому препарат помогал. Как ненавидела себя за разочарованность в Виталии. Ведь я была подопытным кроликом, я так хотела ребенка.
И что значит эта его фраза, что она, черт возьми, значит?
Он, как вампир, высасывает жизнь, отвечая на один вопрос, задает тысячу новых, и каждый сложнее, чем другой.
Поговорив всего пять минут, я устала так, как не уставала на практике в морге. Тогда мне казалось, я сама вышла оттуда бескровной.
Глава 9. Артур
Прошлое
– Диана, закрой эту хуету и иди сюда, – уже третий раз требую, глядя, как она пялится в свой ноут в истории в ВК. Этот паблик мамаш мне скоро снится в кошмарах будет. Сколько можно читать про детей и яжмамок?
– Да‑да, сейчас, – говорит она, раздражая меня еще сильнее. Мне вставать с утра, минет жду, а она на младенцев пялится.
Все‑таки поднимаюсь с кровати и топаю до стола, что стоит возле окна. Подхожу и резко хлопаю крышкой ноутбука.
– Я тебя жить к себе зачем взял? Чтобы ты в ноуте допоздна сидела?
Она поднимает испуганный взгляд и качает головой.
Мне эту хату отец подогнал, я пока обживаюсь, а Диана помогает. И да, жить с девушкой не очень удобно в плане своих дел, но и трахаться в блядюшнике, что устроила ее мать, тоже не собирался. Диана начала оставаться у меня и сделала мою жизнь крайне удобной. Так что я позволил остаться. Но точно не для того чтобы ждать, когда она свои дела закончит.
– Прости, засмотрелась, – поднимается она и обнимает, – они просто такие милые малыши. Мы вчера на экскурсии с группой были в родовом отделении. Я очень жду, что когда‑нибудь у меня будет свой, с твоими глазками.
Она тянется за поцелуем, но я ее торможу, заглядываю в глаза, сжимая пальцами подбородок.
– Ты таблетки перестала принимать? Если только…
– Нет‑нет, все по расписанию, я на будущее…
– Нет никакого будущего, Диана. Нам просто удобно вместе. Мы просто трахаемся, верно?
– Ну наверное, просто Надя сказала, что раз мы уже год, то это отношения, и мы живем вместе…
Надя эта. Точно ей мозги запудрит. Она друга моего Никиту в оборот уже взяла. Неужели думала, что со мной тоже прокатит? Что сказав Диане про отношения сможет помочь ей меня заарканить?
– Так, я понял. Ты переобщалась с этой стервой. Собирай вещи и выметайся.
– Что? – она застывает. Руки падают тяжелым грузом. – Артур, я не понимаю, все же было хорошо.
Ее нытье только раздражает. Я отталкиваю ее и подхожу к шкафу, где лежит ее сумка, беру и толкаю туда все вещи под слезным взглядом. Потом просто беру ее за руку и веду в прихожую. Какую только чушь девушки в голову себе не затолкают, чтобы парня захомутать.
– Все, выметайся. Заколебала со своим разговорами о детях и будущем. А я повторять несколько раз не намерен. Ты вроде не тупая. Ну? Че встала?
Она сглатывает, продолжая ныть, но не унижается, а просто собирается. Надевает куртку, шапку, сапоги на низкой подошве и берет сумку.
Она не уйдет. Не сможет без меня, но я должен убедиться, что разговоров об этой хуете не будет.
Раз…
Два…
Она нажимает ручку двери…
– Готова променять меня на эфемерного младенца? Больше не любишь?
– Люблю, конечно.
– Если не будет разговоров о детях, можешь остаться, если, конечно, хочешь быть со мной.
Она поворачивается, смотрит, облизывает губы.
– Прости, я не хотела на тебя давить, это же просто разговоры… Просто женская болтовня.
– Ну‑ну, – раскрываю я объятия, и она тут же в них падает, обдавая меня известным запахом соли. – Я тоже погорячился. Просто ты должна понимать, что мы не станем семьей, мы просто отлично проводим время. Неужели ты хочешь это потерять?
– Нет‑нет, конечно, не хочу.
– И больше никаких разговоров о детях?
– Нет, конечно, нет, – целует она мое лицо, я чуть сжимаю ее круглые плечи, нехило возбуждаясь от горячих слез и мягких губ. Минет в прихожей, перед зеркалом – это интересно.
Я чуть нажимаю на плечи, заставляя Диану сесть на колени прямо в пуховике, и размазываю слезы по губам.
– Ты красивая, когда плачешь. Мне нравится, как дрожат твои губы. Нам никто не нужен, никого не слушай, потому что я очень хочу, чтобы все было как сейчас.
– Правда? Тебе хорошо со мной?
– Еще недостаточно хорошо, – сдергиваю оттопыренные пижамные штаны, – но ты сейчас ведь это исправишь?
Толкаю большой палец между губ, глажу зубки, послушный язычок.
– Конечно.
– Конечно, хозяин. Давай немного поиграем.
– Хорошо, – сглатывает она, – хозяин.
– Моя умница. Ты же хочешь быть со мной всегда? Радовать меня и больше не злить?
– Очень хочу. Я люблю тебя. – Сжимаю щеки, чтобы поняла, чего я жду от нее. – Хозяин.
