Солнце краденое

Аверин поморщился, как от нейропатической боли.

– Петрович, я просил будить меня, приветствуя по традиционному земному календарю.

Спорить с системами управления – присущая многим землянам дурная привычка. Далеко не самая неприятная среди целого ряда других слабостей капитана.

– Твоя просьба не несёт смысловой нагрузки, инспектор Аверин.

– Это ты только что дураком обозвал своего капитана? – Макар сделал вид, что обиделся.

Бесполезно.

Кристаллический разум его нового корабля отличался высокомерным характером, что усугублялось полнейшим отсутствием чувства юмора. Искусственный интеллект, заключённый в эффектный кристалл, порождение серого мира Шедара, последняя из актуальных моделей. Эта система давала его экипажу массу новых возможностей. Сложный процесс – управление современными техногенными организмами, такими как корабли экстрадальнего следования. Плод многолетней работы технических гениев.

Все новейшие кибер‑мозги отличались чудовищными характерами. Корабельный ИскИн экипажа Макара в этом особенно выделялся. «Системы несут след создателей», как говаривал классик‑землянин. Аверин был настоящим землянином.

– Это мой корабль и моя экспедиция! – Капитан произнёс эту фразу, давно уже ставшую частью их утреннего ритуала, и с наслаждением потянулся. – Моё настроение напрямую влияет на эффективность работы всего экипажа. А будешь спорить со мной, переведу в экономный режим. Так понятней?

Только землянин мог дать имя искусственному интеллекту. И только Аверин додумался обозвать эту сволочь «Петровичем». Потому что булыжник.

Скатываться с удобного ложа совсем не хотелось. Обычное состояние для человека, когда до начала вахты оставалась короткая четверть земного часа.

Упругий рывок, разворот – и Макар на ногах. Прыжок, кувырок через голову и до полукруглой двери бокса, где размещался санузел каюты, – ровно восемь шагов на руках.

Пальцем правой ноги нажал на упругий рычаг управления, мягко утопающий в гладкой поверхности внешней панели. Медленный переворот – и Аверин уже на ногах.

Этот нехитрый гимнастический элемент после недолгого сна позволял ему быстро восстанавливать координацию. И мозги подключались, хотя много медленнее. Док всего этого не одобрял, но изменять своим старым курсантским привычкам инспектор Аверин был не намерен.

Да, вот такой он упрямый козёл. И считает упорство первым пунктом в реестре своих очевидных достоинств.

– Я жду указаний, мой капитан.

– Список медицинских рекомендаций можешь сразу же выкинуть в… – Макар на секунду задумался. Нецензурную лексику на своём корабле он запретил. Экипаж штрафовал неурочной работой, сам был эталонно воздержан. А хотелось. Не хватало ему ёмких, старых и выразительных слов. Приходилось мимически дополнять всё им сказанное.

Взмах руки, красноречиво поднятый средний палец, твёрдо направленный в сторону низкого унитаза. Петрович всё правильно понял, он привык к капитану Аверину. И научился молчать своевременно.

– Туда же отправь весь назначенный мне рацион. Оставить это без комментариев.

– Как скажешь, инспектор Аверин. Через два с половиной часа по имперскому…

– Земному. Мой корабль – мои правила. Напоминаю, инспектор я только при исполнении миссии. Не так это сложно запомнить. Инспекция руководится инспектором. Сейчас я – капитан. Собираешься спорить?

– Есть, так точно.

И обиженно замолчал. Вот ведь… Петрович.

Капитан на космическом корабле был практически богом. Командиром, вождём разношёрстного аборигенно‑экипажного племени.