Сталь

Подумав о составе своей компании, точнее о том, что в ней нет ни одного действительно сильного участника, вернее союзника (себя‑то я считала достаточно сильной), я едва не простонала от осознания собственной уязвимости: если это зомби‑апокалипсис, я что, действительно собираюсь встретить его и даже пережить в связке с тремя детьми? Если ответ “да”, тогда похоже, что меня грохнут в ближайшие несколько дней. Вернее сказать: всех нас грохнут. Но сначала, конечно, меня, ведь только через мой труп у кого бы то ни было получится добраться до детей…

Я пыталась отвлечь себя изо всех сил, но всё равно не была способна в полной мере укротить свою панику. Я прислушивалась к себе, как к радиоволне, испорченной внезапно ворвавшимися в её пространство шумами. Вроде бы меня больше не тошнило. Либо я просто пыталась убедить себя в этом. В отсутствии симптомов. Никогда прежде не задумывалась о том, насколько страшное это слово – симптомы… А если сейчас что‑то произойдёт, что‑то, что скажет мне, что я наверняка заражена? Например, меня скрутит напополам… Нет, меня определённо точно больше не тошнит… Нет, я должна проинструктировать Тристана на крайний случай… Нужно его окликнуть, где он запропастился?.. Да нет же, он меня не услышит, он ведь в подвале, а я на кухне… Подожду, пока сам придёт, а потом расскажу, что и как делать… А “что” и “как” делать?!.. Я ведь совершенно не знаю “что” и “как” делать!.. Так, начнём с того, что Рэймонд – хвала его сообразительности! – уже давно научил парня водить машину, так что с этим проблем не должно возникнуть… Но что дальше?..

Открыв холодильник, я первым делом вытащила из него шоколад и нарезанный сыр. Сама ведь говорила парням не брать чепуху вроде чипсов, но вот не прошло и десяти минут, как я собственноручно кладу плитки шоколада в свою сумку. И всё же, это может понадобиться. Поднятие уровня сахара в крови, гормон радости и прочий бред вроде того, что со мной поедут дети, а дети любят сладкое… Консервы! Замечательно! Что тут у нас? Тунец, ананасы, оливки… Интересно, маленькие девочки едят консервированного тунца?..

Нужно срочно позвонить Рэймонду. Я уже пыталась дозвониться до Кармелиты, но она не брала трубку…

Поспешно набирая номер брата, второй рукой я начала закрывать трещащий по швам рюкзак, машинально размышляя о том, что ещё можно в него впихнуть, как вдруг мой взгляд зацепился за плетёную корзинку, стоящую на столешнице рядом с раковиной. Кексы, которые утром передал Барнабас. Их испекла Мередит… К горлу подступил ком. Так, без сантиментов, всё нормально… Это просто кексы Мередит… Их очень оценит Клэр, их необходимо с собой взять, они притупят внимание девочки ещё на какое‑то время – скажу, что их оставила для неё мама, девочка ведь признает родную корзинку и кексы испечённые руками её матери?..

А что с Барнабасом? Что с ним?! Я даже не подумала о нём… Вдруг он жив и сейчас ищет Клэр, а она у нас?!.. Точно, нужно оставить записку! Одну для Барнабаса и одну для Рэймонда с Кармелитой. Рэймонду напишу, что забрала не все деньги из заначки, оставив ему пять сотенных купюр – вдруг он всё‑таки приедет сюда и ему необходимы будут наличные? – а Барнабасу… Напишу, что Клэр с нами. Да, о Мередит и двух других его дочерях писать не буду. Он и сам всё увидит, зайдя во двор своего дома…

Не думать – не думать о том, что этот посторонний мне мужчина увидит, и тем более не думать о том, что он почувствует!!!..

Может быть он уже ничего и не почувствует. “Может быть он уже мёртв”, – неосознанно прошептала себе под нос я сквозь сжатые зубы, выводя на белоснежном блокнотном листе чёрными чернилами слова: “Барнабасу Литтлу: с Клэр всё в порядке, она с нами!!! Мы обязательно за ней присмотрим!!! Номер телефона для связи…”.

Я не успела написать ни единой цифры, так и замерев с занесённой над блокнотом ручкой. Слева за моей спиной, совсем близко, ужасающе отчётливо раздалось гортанное, нечеловеческое, булькающее хрипение. Этим утром я уже слышала такое. Подобные звуки вырывались из окровавленного и искажённого гримасой боли рта Мередит Литтл…

И здесь я вспомнила, что сегодня утром, возвращаясь в дом с пустой чашкой из‑под латте и с полной корзиной кексов, я забыла закрыть выход на террасу.

 

 

Глава 7.

 

Я оборачивалась не медленно, как это обычно бывает в фильмах ужасов. Я обернулась резко. Но от этого менее страшно не стало. Наоборот – ужас накатил сбивающей с ног волной.

У меня в буквальном смысле едва не подкосились ноги, когда я встретилась с ним взглядом. Это был Барнабас Литтл. Он стоял всего в пяти шагах от меня, растрёпанный, с пятнами крови на бывшей этим утром ещё белоснежной, но уже посеревшей от грязи футболки. Я сразу поняла, что с ним что‑то не так. Даже слепец это бы понял – на него не обязательно было смотреть, чтобы чувствовать это. Его кожа посерела, лицо больше напоминало восковую маску, волосы были всклокочены, можно даже сказать, что они стояли дыбом, а его глаза стали стеклянными, как у… Такие бывают у дохлых рыб. Но он был живой. И это было самым страшным. То, что он был жив. Он двигался, он дышал, он смотрел на меня этими… Выцветшими, практически лишенными зрачков глазами…

– Где Клэр? – внезапно прохрипел он, и от этого мученического хрипа по моей коже мгновенно разбежалось стадо нервозных мурашек. Я не ожидала, что он заговорит. Почему‑то я даже не предполагала такой возможности. Клишированные фильмы про зомби не рассказывали о существовании говорящих чудовищ. В хорошо срежиссированных фильмах они рычали, хрипели, стонали, скрежетали зубами, но никогда не говорили. Человеческим голосом. Почти таким же, какой он был у него до того, как с ним случилось то, что случилось… Как с ним это случилось?.. В смысле, достаточно ли просто находиться с ним в одной комнате и дышать тем воздухом, который он выдыхает из своих заражённых лёгких, чтобы эта же страшная участь постигла и меня?

Я понимала, что Барнабас всё ещё пребывает в здравом уме, но шестое чувство подсказывало мне, что это может оборваться в любой момент. Он вполне может отключиться как по щелчку – почему бы и нет? – и тогда… Я почему‑то отчётливо чётко представляла брызги собственной крови на дизайнерской напольной плитке и на резных фасадах кухонных шкафчиков.

– Клэр с нами, Барнабас… Мы присмотрим за ней… – я аккуратно сделала полшага назад, нелепо надеясь на то, что мой собеседник не заметит этого моего телодвижения.

– Посмотрите за моей Клэр, да? – его голос стал ещё меньше походить на голос здорового человека. – Присмотрите за ней… За моей… Маленькой… Да… Она самая маленькая… За самой маленькой… Да? Ты присмотришь за ней? Теона? Теона Тейт? Да? Да? – он сделал шаг в мою сторону и на сей раз я тоже сделала отчётливый шаг назад.

– Да, я обещаю присмотреть за ней!

– Теона Тейт! Теона Тейт! Посмотришь за Клэр? Посмотришь за моей Клэр, да?! А за Лорелеей посмотришь?! Посмотришь за Фрэнсис, да?! Их нужно отвозить… На балет! На плавание! У Фрэнсис сколиоз… Да? У Лорелеи потерялись пуанты! Да? За ними посмотришь, да?! Да?! За Мередит… Теона Тейт, посмотри за Мередит! Посмотри Мередит! Мередит! Она болеет… Ты переехала Мередит! Я видел! Да! Я видел! Ты наехала на Мередит, с‑с‑сук‑к‑ка!..

Всё. Щелчок случился. Больше никакого диалога. Дальше игра в догонки.