Страшные сказки. Выпуск 2
Электрик надолго замолчал, а затем вновь остановил взгляд на кусочке торта. Если он и может произносить слова, то, наверное, должен говорить более приятные и даже сладкие речи, ведь он – бисквитная частичка радости!
– А ты откуда всё знаешь? Ты всего лишь кусок торта!
– Во мне мука и сахар из мешков, купленных ещё тобою, они помнят ваши скандалы.
– Скандалы? – махнул рукой электрик. – Главное, что мешки купил я и они до сих пор кормят мою семью.
– А ты покупал жене цветы?
– Это лишняя трата денег! Я покупал ей колбасу и ватрушки! Ватрушки она обожает!
– Ватрушки?
Своей усмешкой кусок торта заставил руки электрика задрожать.
– Они никогда ни в чём не нуждались, – привёл последний аргумент он. – Я любил их!
– А ты говорил им об этом?
– А зачем мужику говорить об этом?! Из‑за этих дурацких слов они вычеркнули меня из своей жизни?
Электрик закрыл лицо руками, а его бисквитный собеседник, выдержав долгую паузу, сказал:
– Я солгал… Ты однажды в гневе пнул мешок с мукою и…
– Значит, то, что я услышал, – это месть рассыпанной муки пьяному электрику?
– Да нет, просто не каждому куску торта выдаётся случай быть предназначенным для призрака.
– Значит, тебя всё‑таки оставили для меня?!
– Да, твоя жена долго смотрела на бисквитную частичку радости и потом прошептала: «Это для тебя, мой родной…»
Татьяна Вереск
Краснодар
Веста
В доме сейчас такая суматоха стоит… Никто не понимает, что происходит. Шум, крики. У нас всегда было много людей и животных. Кто‑то кому‑то нашептал, что здесь завёлся злой дух, тогда страх начал расползаться, как удушающий едкий дым, по всем комнатам.
Мне это даже нравится. Весело. Не то что обычно, когда они все сидят с чинными лицами, поглощая очередную трапезу. Иногда подхожу тихонько сзади и толкаю кого‑нибудь под локоть – вот смеху‑то. Кто вино расплещет, кто жирным соусом капнет себе на дорогой наряд. Раньше бы родители отругали за такое, а теперь я – невидимка. Если бы знать заранее, что после смерти будет так весело, наверное, умерла бы раньше.
Теперь никто не надоедает мне с нудной учёбой, никто не одёргивает, и можно делать всё, что хочешь. Представляешь? Можно есть сладости сколько угодно, причём их количество на тарелке не убавляется. Это здорово. Правда, теперь не с кем играть, но и при жизни меня не особо замечали. Все постоянно заняты: что‑то говорят, ходят туда‑сюда, перекладывают вещи.
Вот только рыбок жаль – я играла с ними, и что‑то пошло не так, они умерли. Теперь все обитатели дома, многочисленные родственники и слуги в панике, боятся, что и до них дойдёт очередь. Они с утра до вечера жалуются родителям, хотят выгнать меня из этого дома. Но у них ничего не получится.
Я довела до истерики вот уже трёх шаманов. Немного грустно, что родители так переживают, но они сами виноваты. Зачем выгонять? Где же я буду жить? Это несправедливо!
* * *
Интересно, кто этот парень? Зачем его сюда привели? Поздний вечер, за столом в круге сидят родители, ещё несколько человек и он. Ярко горят свечи, перед парнем какая‑то диковинная доска с буквами. Вот это представление! Некоторое время просто молча сидят, а я стою рядом со столом и наблюдаю. Потом в какой‑то момент мне становится нехорошо, хочется убежать, но не могу. Что‑то зовёт меня к этой доске, почти против своей воли тяну руки к лежащей на ней плашке.
Парень задаёт вопросы: «Веста, ты здесь? Ты слышишь нас?»
Моя рука пытается сдвинуть плашку в сторону «да», но получается только чуть‑чуть. Эта деревяшка слишком тяжёлая. Так обидно, что хочется плакать. Легко было сдвигать предметы, когда я об этом не задумывалась. А теперь почему‑то очень сложно. Он задаёт ещё вопросы, я слышу их как сквозь толщу воды. Не могу больше! Отпусти!
* * *
Где я? Что это за место? Плыву в каком‑то глухом тумане, вокруг ничего не видно. Откуда‑то сбоку идёт мягкий тёплый свет. Снова этот парень, я вижу очертания и слышу голос.
– Веста, малышка, ты понимаешь, что умерла?
