Стучитесь в личку

– От бабы Лизы? – обрадовалась я. – Или от папы?!

Вообще‑то, папа мне никогда не писал, но я все равно ждала.

Я хотела, чтобы мама прочитала мне вслух, как делала раньше. Она никогда не давала читать мне письма самой, я даже не знала, как выглядит бабушкин почерк. Но мама скомкала вдруг в кулаке письмо, подошла к печке и бросила его в топку. Я смотрела, как огонь сжирает белый комок, и не понимала, зачем мама так сделала.

– Нет папы. И бабы Лизы тоже больше нет, – вдруг сказала она.

– Что?

– Их больше нет, – повторила мама каким‑то стерильным голосом.

Так уставшие хирурги в сериалах про больницу сообщают родным о самом страшном, а они потом безмолвно плачут, утыкаясь хирургам в плечо.

Я заплакала, уткнувшись маме в плечо.

Мама обняла меня, усадила на колени и стала с силой гладить по голове. Сама она не плакала. Она вообще никогда не плакала, даже когда однажды чуть не отрезала себе ножом палец. Даже когда по телику показывают какой‑нибудь жутко грустный фильм, где в конце главная героиня умирает или расстается с любимым, мама не плачет. Наверное, просто у нее внутри нет лишней влаги.

– Они что – умерли?

– Да, доченька. Папа с бабушкой умерли.

«Как же так? – не понимала я. – Так ведь не бывает – чтобы два человека разного возраста из одной семьи вдруг взяли и умерли. Одновременно!»

– Их задавило машиной, да? Как бабушку Валю? – у меня вдруг стало гореть горло, как будто я проглотила раскаленный стеклянный шар.

– Да, дочка, да. Но ты не плачь, мы с тобой все переживем.

Мы все переживем.

Да, мы с мамой все переживем.

 

Глава 3

Мама в пятнышку

 

Мы с мамой идем по набережной. На нас одинаковые белые сарафаны с большими карманами и хлопковые панамы. Мы похожи на двух альбатросов – горячий ветер развивает наши волосы и юбки. Я пересказываю ей новый клип, и настроение у меня просто суперское!

В зарослях заливаются цикады, и от них вокруг все гудит. Душно, как ночью на печке под верблюжьим одеялом. А море совсем рядом – переливается серебряными блестками сквозь прибрежные сосны. Дрожит, как мираж – зеленое‑презеленое!

Мы покупаем мороженое в стаканчиках и скатываемся вниз по крутой сыпучей тропинке.

Вот оно – море. Ура‑а‑а!

Я скидываю шлепки и на цыпочках бегу к воде. Раскаленный песок хватает меня за пальцы.

– Валя, мороженое! – кричит мама.

Приходится возвращаться. Мама расстилает на песке «соломку» и с ног до головы намазывает меня кремом от загара. Разве что пятки не намазывает.

– Мам, не надо, а? Я и так бледная, как поганка.

Мороженое течет по моим пальцам, а я с завистью смотрю на прокопченных солнцем мальчишек. Они привязали к сосне веревку с палкой, раскачиваются на ней и прыгают с высоты в море. Тарзанка. Если бы не их белобрысые макушки, можно подумать, что они негритята. Точно, обесцвеченные негритята. Везет же людям!

– Бледная кожа – признак аристократизма, – говорит мама, а сама в пятнышку. То есть нос у нее в пятнышку – она приклеивает на него треугольную бумажку. Приклеивай не приклеивай, он у нее все равно от природы такой. Даже огуречный крем на него не действует.

Я вдыхаю полной грудью – так здорово пахнет водорослями и шашлыками!

Раньше, когда мы гуляли с бабой Лизой, она всегда покупала мне шашлык – в тайне от мамы.

Мы заходили в кафе к ее знакомому грузину – дяде Арчилу и заказывали шашлык. А еще острый суп‑харчо и хачапури с белым сыром – прямо из каменной печки!

Мы сидели за длинным деревянным столом, который дядя Арчил всегда скоблил своими кривыми ножами, а по стенкам вился кишмиш. Иногда я залазила с ногами на этот стол, вытягивала шею и ловила ртом его черно‑синие глянцевые ягоды. Баба Лиза никогда не ругалась – она пила вино из глиняной кружки и смеялась. Смех у нее был, как у разбойницы с большой дороги.

– Мам, я искупнусь?

– Прогрейся сначала. А то еще простынешь перед школой. И прикрой плечи – сгоришь.

Можно подумать, что меня сделали из стекла.

 

* * *

 

Список заветных желаний:

 Найти парня.

 Кожаные сапоги‑чулки.

 Ноутбук (пускай будет даже секонд‑хэндовский).

 Чтобы прошли прыщи!!!

 Похудеть на 5 кг (в идеале на 6) и носить лифчик.

 Мир во всем мире и никаких атомных электростанций.

 Чтобы мы жили все вместе, как раньше.

 

* * *

 

– Не знаю, Вика, что и делать: не берут Валю и все тут. Пахомов говорит, мест нет. А раньше он мне не мог этого сказать? – мама разговаривает по телефону, а я читаю былину «Васюта и Микола Селянинович». Это из списка на лето.

Вот интересно, почему в школе всегда задают читать такую тоску? Ведь на свете столько всяких интересных книжек! Про Гарри Поттера, например – супер! Но мама такое не разрешает. Говорит, что эти книги – мусор, и их надо выбрасывать на помойку. А как книги можно на помойку? Их же столько людей старались, делали!