Свинцовая воля

Он отчаянно замахал рукой, следя боковым зрением за военным, который остановился от них в нескольких шагах, поставил фанерный чемодан у ног и полез в карман галифе за сигаретами, собираясь закурить.

Мальчишка окинул торговку сожалеющим взглядом, быстро смазал тылом ладони под курносым носом, где висела зеленая сопля, потом тщательно вытер руку о коричневые штаны, на одних каблуках стоптанных ботинок круто развернулся и резво побежал к Жорику, придерживая полы куценького пиджака.

– Чего тебе, Веретено? – спросил он, застыв перед известным в городе вокзальным вором, глядя на него лихими глазами. – Работенка намечается?

Не отвечая на его слова, Жорик по‑отечески положил свою влажную от пота ладонь ему на затылок. Чувствуя смуглой от загара, без единого намека на мозоли кожей жесткие, спутанные волосы мальчишки, он силком повернул его голову в сторону военного, который стоял у края перрона и с удовольствием курил, с интересом рассматривая кирпичную водонапорную башню.

– Видишь вон того летеху? – вполголоса поинтересовался Веретено. – С чемоданом?

– Ну… – ответил мальчишка и тотчас, независимо отставив ногу, взглянул снизу вверх на Жорика. Жмуря в рыжую крапинку плутоватые глазенки, напомнил: – Веретено, в прошлый раз ты мне зажигалку немецкую обещал… Но так и не отдал, зажилил… Не дело это.

– Не борзей, Шкет, – опешил от подобной наглости Жорик. – Сказал, отдам, значит, отдам.

– Отвечаешь?

Глядя на ухмыляющуюся физиономию Лиходея, Веретено, которому было очень жаль расставаться с красивой зажигалкой американской фирмы Zippo, с видимой неохотой ответил:

– Век воли не видать, – и чуть подумав, зло чиркнул себя выпуклым ногтем большого пальца по кончику темного от чифиря переднего зуба, – зуб даю!

– Другой разговор, – сказал мальчишка и деловитой походкой озабоченного неотложными делами хозяйственного человека направился в сторону военного.

Подойдя со спины к Журавлеву, который теперь смотрел на приближающийся слабосильный паровоз, тянувший за собой десяток вагонов с демобилизованными солдатами, малолетний подельник старших воров остановился поблизости. Нарочито задрав голову, как бы разглядывая плывущие по небу облака, на самом деле он тоже посматривал на паровоз, с нетерпением дожидаясь, когда тот подойдет. Как только тупое рыло, пышущее маслянистым жаром и обжигающим паром, с ним поравнялось, проворный мальчишка внезапно схватил чемодан двумя руками и бросился наутек, практически под колеса паровоза.

В самый последний момент, прежде чем паровоз успел проехать мимо, юный преступник оказался уже по другую сторону движущихся вагонов. Неловко ступая по шпалам и продолжая держать чемодан двумя руками перед собой, он поволок его в закутки разбомбленных пакгаузов с сохранившимися кое‑где остовами кирпичных стен.

– Вот Шкет дает! – воскликнул всегда сдержанный Лиходей, несказанно восхищенный его отчаянным поступком, с ухмылкой провожая мальчишку прищуренными глазами.

Машинист дал пронзительный гудок, но заметив, что хулиган не пострадал, вновь стал набирать скорость, погрозив ему из окна грязным кулаком с навечно въевшимся в кожу техническим маслом.

Журавлев метнулся было следом за мальчишкой, но видя, что не успеет, перебегать пути перед паровозом не решился. Он остановился на краю перрона, стараясь разглядеть воришку между мелькавшими вагонами. Пока поезд, стуча на стыках колесными парами, двигался вдоль вытянутого здания железнодорожного вокзала, шустрый мальчишка успел скрыться в развалинах.

– Басурманин! – в сердцах пробормотал Журавлев, от волнения переступая с ноги на ногу, дожидаясь, когда пройдет последний вагон с ликующими от того, что живыми возвращаются домой, солдатами. – Как пацана, вокруг пальца обвел!

Он нетерпеливо соскочил на полотно. Перепрыгивая через рельсы и сразу через несколько шпал, большими прыжками понесся к видневшимся впереди пакгаузам, запомнив место, где в последний раз видел воришку.

Веретено и Лиходей быстро переглянулись и, не сговариваясь, одновременно бросились следом за ним, стараясь все же держаться на почтительном расстоянии. Без жалости выбросив по дороге горсть каленых семечек, Жорик на бегу вынул из кармана пружинный нож, выкинул лезвие и, крепко зажав рукоятку в руке, предупредительно спрятал острое жало в рукаве распахнутого пиджака. Не отставая от своего кореша, Лиходей тоже достал из кармана суконных брюк оружие – кастет с острыми шипами и на ходу надел на правую кисть. Угрожающе размахивая в воздухе увесистой свинчаткой, Лиходей ускорил бег, по‑настоящему переживая за дальнейшую судьбу своего юного подельника, если того вдруг заметет за кражу милиция.

 

* * *

 

Касаясь коленками блестящих головок рельсов, Илья на корточках пролез под черной вонючей цистерной с мазутом. Поспешно выбравшись с другой стороны, он едва не попал под маневровый паровоз, успев за секунду до столкновения проскочить перед ним на расстоянии каких‑то нескольких сантиметров, на миг скрывшись в облаках белесого влажного пара.

– Мудила! – обозвал его грязный от копоти машинист, высунувшись по пояс из окна. – Жить надоело? А еще фронтовик!

Не обращая внимания на продолжавшие раздаваться за спиной грозные матерные окрики, Илья быстро преодолел два десятка шагов, разделявшие его от каменной стены. Сходу влетев под низкие чудом сохранившиеся своды крайнего пакгауза, за которым виднелись полуразрушенные лабиринты кирпичных перегородок, он в растерянности остановился и стал настороженно озираться вокруг. Паровозные гудки и привокзальный шум снаружи сюда доходили приглушенными, зато бетонный пол, усыпанный цементной крошкой, ощутимо дрожал от проходивших мимо тяжелых товарных составов.

– Эй, пацан, – негромко окликнул Журавлев, чутко прислушиваясь к гулкому эху, – выходи! Ведь все равно найду. Если сам вернешь чемодан, тебе ничего не будет. В противном случае в милицию сдам. А вначале самолично по шее накостыляю, – чуть подумав, припугнул он. – Давай, выходи. Не играй на моих и без того расстроенных нервах. Считаю до пяти. Ра‑аз, – начал он отсчет, – два‑а…

Не услышав ни малейшего звука, ни после пятого, ни после шестого отсчета, Илья, выходя из себя, сердито крикнул:

– Сам напросился!

Журавлев слыл на фронте неплохим разведчиком и имел от командования не одну награду за проведение военных операций в глубоком тылу противника. Он поправил фуражку, чтобы она не свалилась с головы, низко наклонился и осторожно двинулся вперед, зорко высматривая под ногами приметы, оставленные в спешке малолетним преступником. Илья передвигался с настолько кошачьей грациозностью, что даже мелкие хрупкие камешки, густо усеявшие пол после фашистских бомбардировок станции в войну, не хрустнули под подошвами его тяжелых кирзовых сапог. Определить, куда несколько минут назад направился мальчишка, ему не составило особого труда.