Тегеран-82. Начало

Забегая вперед, в конце того памятного года моя хваленая свобода закончилась. Нет, я так и не пошла в школу: посольская не открылась и в Союз меня не отправили. Но у меня появились новые хлопоты и обязанности.

Под новый 1981‑й год, 27‑го декабря, на советское посольство снова напали исламисты и отметили годовщину ввода советских войск в Афганистан серьезным погромом. Но если первое нападение наши еще как‑то обсуждали, то про это особо не говорили – кроме того, что посольская охрана отбивалась от нападавших из брандспойтов – пожарных шлангов с мощной струей воды. И что у многих теперь на память останутся кусочки «грибоедовской» люстры.

В «антрактах» между эпохальными событиями и погромами «совсотрудники» вели обычную жизнь – работали, отдыхали, общались, любили… Мои родители не были исключением. Через две недели после моего десятилетия, которое случилось в середине месяца Мехр 1359‑го года (15 октября 1980‑го), у меня появился младший брат. И родители на удивление храбро начали оставлять его со мной на целый день, начиная с трехнедельного возраста, благо питался он не грудным молоком, а модной американской смесью, о которой в Союзе тогда даже не слышали. Моя мама радостно заявляла, что именно поэтому, в отличие от меня, которую она кормила грудью до года, у моего брата нет никаких диатезов и вообще детских болезней.

Мой младший брат казался мне каким‑то буржуазно‑глянцевым младенцем – во‑первых, он почти не плакал и всегда улыбался, а во‑вторых, к нему прилагалась масса удивительных вещей. Например, сумка для его ношения, в которой его также можно было ставить на заднее сиденье авто – в Москве тогда ничего подобного себе даже не представляли. Еще у него были одноразовые бумажные подгузники – прообраз памперсов – и пустышка с британским флагом. А в качестве инструкции к брату прилагалась красивая и вкусно пахнущая дорогой полиграфией французская книжка с цветными фотографиями, изображающими все этапы ухода за младенцем – от купания до кормления. Благодаря этой наглядной буржуазной агитации, я быстро освоила уход за новорожденным. Когда родители уходили, я засовывала брата в бумажные трусы (в просвещенном мире младенцев тогда уже не пеленали) и включала ему на всю мощность своего японского двухкассетника модную тогда группу «Чингисхан». А сама садилась читать про любовь или рисовать в альбоме армянскую церковь в своем окне – такое тогда у меня было увлечение. Но жизнь все равно изменилась, и порой я даже жалела о том времени, когда хотела скорее перестать дружить с мальчиками и стать настоящей девочкой. Сидя с братом, я ощущала себя не только полноценной девочкой, но иногда даже молодой матерью.

Благодаря тому опыту, в свои 18–20 лет я никогда не разделяла розовых грез своих подруг о безмятежном материнстве с очаровательным пупсом на руках. Я точно знала, что ребенок – это какашки, пусть и в бумажные трусы, это строгий режим и это несвобода.

Сноска‑1:

Бимарестан‑е‑шоурави (тегеранский госпиталь СОКК и КП (советского общества Красного Креста и Красного Полумесяца) был основан в 1946 году в рамках санитарно‑эпидемиологические отряды, созданных советским Красным Крестом после окончания Второй мировой войны. Они работали в самых горячих эпидемиологических точках: в Маньчжурии ликвидировали эпидемию чумы, в Польше боролись с тифом, в Северной Корее уничтожали очаги холеры, оспы и прочих инфекционных заболеваний. В 1946‑м году Красный Крест развернул 17 госпиталей на территории КНДР, 8 больниц в Китае и по одной в Аддис‑Абебе (Эфиопия), в Лахдарии (Алжир) и в Тегеране (Иран).

В начале 1960‑х, после подписания договора об экономическом сотрудничестве между Ираном и Советским Союзом, советский госпиталь был отстроен и оборудован иранской стороной по самым современным стандартам. Бимарестан‑е‑шоурави был доступен для людей с небольшим достатком и очень популярен у населения. При больнице постоянно работало около 70 советских врачей разного профиля, младший медицинский и обслуживающий персонал набирался из местных. Советский госпиталь закрыли в 1983‑м году, когда отношения СССР с Ираном существенно осложнились.

Сноска‑2:

Тегеран – один из крупнейших мегаполисов Азии. С конца 1950‑ х и до революции 1979‑го приезжать в иранскую столицу было так же престижно, как в Париж или Нью‑Йорк. Шах Мохаммед Пехлеви стремился, чтобы его столица ни в чем не уступала столицам его западных друзей. По сей день большая часть застройки – та, которая была на пике моды в начале 1970‑х, когда шах взялся активно модернизировать город.

Однако свое историческое лицо Тегеран еще раньше, столетие назад, когда отец Мохаммеда, Реза‑шах Пехлеви, приказал уничтожить стены, построенные его предшественником, шахом Насреддином. Взойдя на престол, его сын продолжил дело отца, возведя на месте средневековых построек модные тогда в США серые коробки из стекла и бетона с зеркальными стенами.

Сноска‑3:

Мохаммед Моссадык – шахский министр, ставший опальным еще при шахе в связи с инициированной им программой национализации нефти. За это исламские власти его одно время уважали и даже переименовали в честь Моссадыка главную улицу иранской столицы, носившую имя шаха Пехлеви. Но позже Моссадыка тоже подвергли анафеме и переименовали улицу в Валиаср – в честь 12‑го шиитского имама. Так она и называется по сей день.

Сноска‑4:

Из блога экс‑поссла Исламской Республики Иран в РФ господина Реза Саджади:

«В конце эпохи Каджаров и начале‑середине правления Пехлеви Лалезар играла роль самой современной улицы столицы. Здесь находились самые модные, интересные, богатые заведения Тегерана. Считается, что, после своих путешествий по Европе Насреддин‑шах Каджар решил создать в столице собственные «Елисейские поля» – ими и стала улица Лалезар, появившаяся по его приказу.

Множество иранских певцов стали известны, благодаря выступлениям в концертных залах, в барах и кабаре на улице Лалезар. Там находились «Кафе Парс», «Гранд‑Кабаре», театры «Наср» и «Парс», тегеранский «Мулен Руж», театральный комплекс «Рудаки», кинотеатры «Лале» и «Кристаль» (только кинотеатров на Лалезар было 15!) и многое другое. Именно здесь начали открываться первые магазины «западного типа», вроде ГУМа или ЦУМа в Москве – «Пирайеш», «Дженерал Мод» и т. п. У многих людей старшего поколения улица Лалезар связана со множеством воспоминаний.

Сегодня модные улицы Тегерана расположены совсем в других районах. Улица Лалезар превратилась в ряд магазинов, торгующих электрическими приборами, а на пристроенной к ней улице Лалезар‑Ноу продают люстры и все необходимое для освещения и иллюминации.

Чтобы увидеть улицу Лалезар, надо доехать до метро «Саади», пройти по улице Джомхури и оттуда свернуть на улицу Лалезар (кстати, она расположена недалеко от Посольства России в Иране)».

Сноска‑5:

Остросоциальный роман иранского прозаика Мортеза Каземи (1887–1978) «Страшный Тегеран» описывает жизнь персидского общества в 20‑е годы ХХ века, в период правления Реза‑шаха, отца Мохаммеда Пехлеви. Его первая часть – «Махуф» – опубликована в Тегеране в 1921‑м году. Вторая часть под названием «Память о единственной ночи» увидела свет в Берлине в 1924‑м году. На русский язык роман переводился дважды – в начале 1930‑х годов и в 1960 году.