Тень: Грани безумия

Красноглазая тварь ударила всей тушей, и повалив его на землю, придавила. В лицо сразу полез снег, мешая обзору и дыханию, без того сбившемуся от удара локомотивом. Вампир с боевым кличем ударил Охотника в лицо, чуть не оторвав тому голову. В черепе взорвались тысячи звезд, всепоглощающая боль ослепила. Не думая, на автомате, Надир разрядил всю обойму «беретты», чудом оставшуюся в руке, в тело врага.

Но Кренцент не обратил на это должного внимания, слишком занятый предвкушением кровавого пира. Рот раскрылся, блеснули удлинившиеся клыки. В углу рта появилась пена. Горящие багрецом глаза источают жажду убийства и крови. Он замедленно начал наклоняться с недвусмысленным намерением впиться в горло. И Надир не имел возможности его остановить. Единственное, на что он смел надеяться, так это на быструю смерть.

Кренцент вдруг исчез. Лёгкие снова наполнились воздухом, избавившись от груза сверху. Убрав снег с лица и приподнявшись, он увидел, как две фигуры катаются по снегу, вцепившись друг в друга. Надир попытался подняться на ноги, но острая боль в рёбрах заставила отказаться от этой идеи, и он снова обессиленно упал в снег. Проклиная весь вампирский род сквозь зубы, предпринял вторую попытку.

Алекс, сидя на поверженном противнике, со злобным торжеством посмотрел в глаза Кренцент. А затем впился вампиру в горло.

Надир поднялся на колени. Кренцент слабо трепыхался, тщетно стараясь сбросить с себя Хантвейл. Но тот удерживал жертву крепко, продолжая насыщаться кровью. Каждая капля придавала ему сил и отбирала их у берсерка.

– Алекс, достаточно, – едва слышно прокаркал Надир. – Он уже не поднимется.

Алекс не обратил на Охотника никакого внимания.

– Не смей выпивать его досуха, – громче произнёс Надир, морщась от боли. – Ты кормишь зверя, которого не удержишь в клетке.

Никакой реакции. Кренцент уже не шевелится, а Алекс продолжает вгрызаться в горло бездвижной жертвы. Надир, уже не стараясь подняться на ноги, просто пополз к вампирам на коленях сквозь окровавленный снег. Он не даст парню рухнуть в эту пропасть. Алекс не отвлекался, целиком поглощённый кормежкой.

Надир наконец добрался до него и чуть не ослепнув от боли, схватил вампира за руку, пытаясь оттащить от Кренцент. Зря.

Алекс дёрнул головой. Дёрнул специально, с целью вырвать врагу трахею. На Надира уставились два антрацитовых озера сытым, плотоядным взглядом. Окровавленные рот, подбородок, шея. Горячие капли падают на грязный снег. Черты лица заострились, губы сложились в уверенный оскал хищника. Тело под ним не подаёт признаков жизни.

Он медленно, почти заботливо, взял Надира за запястье. А затем резко его крутанул. Раздался хруст. Надир с криком откатился. Вдобавок к рёбрам, пронзительная боль от сломанного запястья стеганула по нервам. Он на некоторое время даже потерял ориентацию в пространстве. Сквозь шум крови в ушах, он услышал тихий, змеиный голос:

– Не смей указывать нам, что делать. А тем более – как мне следует кормиться. Ещё одного моралиста я терпеть не стану. В ином случае, станешь следующим. Ты понял?

Надир кивнул, сжав зубы.

– Вот и славно. Нужно уходить. Тебе помочь, или брезгуешь услугами кровожадной твари?

Надир открыл глаза, возвращаясь в кровавую реальность. Алекс уже поднялся на ноги. Пуля была обычной, не серебряной, потому, судя по его виду, никакого дискомфорта от ранения в плечо он не испытывает. Стоит прямой, как струна, задрав подбородок, и подозрительно осматривает окрестности заснеженного кладбища. Поборов гордость, Надир протянул неповреждённую руку. Алекс, не глядя, схватил Охотника за протянутую ладонь и поднял на ноги, вызвав этим очередную порцию боли в рёбрах.

Раздался щелчок. Алекс, злобно выругавшись, резко вытащил из уха наушник и уставился на него. Затем полез в карман и вытащил телефон. Чёрный экран.

– Замечательно, – буркнул он, глядя на сгоревший девайс. Повернулся к Надиру: – Надеюсь, твой в порядке. Мы отойдём, чтобы и он не накрылся, – он продиктовал номер. – Позвони. Его зовут Руслан. Скажи, что мы ждём его здесь. Нет желания встречаться с Орденом лишний раз.

– Ты близок к срыву, – глухо проговорил Надир. – Вообще не понимаю, как ещё осталась способность мыслить. Ты просто обязан был войти в Поглощение. Это край, Алекс. Послушай меня. Братья могут помочь справиться с безумием. С тварью, грозящей вырваться наружу.

– Безумием? – хищно улыбнулся Алекс. – Безумием является называть спасшего тебя индивида, только что объяснившего последствия ненужных советов ценой сломанной конечности, тварью.

– Тебе мало крови? – с неприязнью проговорил Надир. – Мне известно, что происходит с вампирами, выпивающими своих же. Как вы это называете?

– Вейлани, – спокойно ответил Алекс, вглядываясь в лес и подставляя лицо морозному ветру.

От него за милю несёт алкоголем. Тень крайне нестабильна. Несмотря на внешнюю невозмутимость, глаза Хантвейл то широко открываются, то сужаются. Верхняя губа непроизвольно дёргается.

– Точно. А это, – Надир кивнул на сломанный телефон, – последствия. Внутренняя тьма разрастается.

– Благодарим за трогательную заботу о нашем имуществе, – фыркнул вампир. И произнёс непререкаемым тоном: – Звони. Внутренняя Тьма хочет продолжения банкета.

Тяжело вздохнув, Надир вытащил из кармана телефон.

 

Глава 6. В ТЕМНОТЕ

 

Я старался сосредоточиться на реальности. Выныривая из пустоты провалов, отчаянно цеплялся за спасательные круги – близкие лица, воспоминания, желание вернуться к свету. Но каждый раз захлёбывался и уходил под плотную толщу. Мрак бездны радушно раскрыл для меня свои объятия.

Образы, вырванные из реальности в периоды просветления, причудливо перемешиваются с плодами воображения, которые рисует мозг в кромешной тьме, без возможности зацепиться за крючки в окружении. Взывая к Тени, в ответ слышу лишь отдалённый смех. Хотя возможно, это очередная галлюцинация.

Могила Алисы. Безмолвная скала Вечного Укора. Осквернённая насилием. Кристально чистое снежное полотно вокруг, превращённое в розово‑красное безобразное месиво. Капли крови свисают с металла ограждения переспелыми рябиновыми гроздями, кричаще блещут на солнце, привлекают снегирей.

Холодный камень Храма, гулкий звук шагов. Свет факела выхватывает рисунки и незнакомые иероглифы на гладких стенах. Давящая тишина и ощущение крови во рту. Настойчивый шепот Теней в голове. Чужих, пугающих. Но одновременно родственных, близких по наполнению. По чувствам. По сокрытым желаниям.

Зияющие пустотой глазницы молодого Кренцент. Ничего в них не напоминает о метавшемся там ужасе прямо перед смертью. Горло разорвано диким зверем, в отверстии с рваными краями виднеются внутренние стенки.

Даша, раскинувшая свои волосы по подушке. Сквозь прикрытые веки отчётливо видно, как быстро двигаются её зрачки. Тяжёлое дыхание прерывается слабыми стонами. На нежной шее заметны струйки крови, пачкающие волосы и шёлк постели. Девушку терзают кошмары.