Тень: Грани безумия

Способности Тени путём Вейлани, конечно же, забрать нельзя. Однако сырое усиление внутреннего зверя является бесспорным и заманчивым плюсом. И если сейчас бал правят деньги и политическое влияние, то в смутное время главной валютой и основным аргументом в большинстве споров являлась именно сила. Особенно грешили жаждой насытиться кровью собратьев Хантвейл, Кренцент, Венефика и исчезнувшие ныне кланы Даммар и Мортуорум, изредка с припиской «Доминус».

– «Если мои умственные способности ещё не окончательно деградировали от нахождения с тобой в одной черепной коробке, то „Мортуорум“ обозначает „мёртвый“. А с этим дополнением – „Хозяин мёртвых“». – «Некроманты? Серьёзно?» – «После всего, что ты увидел, у тебя ещё функционирует способность скептически относиться к существованию кого угодно?» – «Функционирует». – «Просто до конца не смирился с новыми реалиями, сколько бы ни утверждал обратного. Ты стараешься жить обычной жизнью, пусть и с некоторыми поправками. Отвергаешь правила и законы обоих сообществ. Занял позицию чужого среди чужих и возмущаешься, почему же к тебе относятся так плохо. Тебе уже столько раз пришлось переступить через себя, через свои принципы. Пора бы задуматься об их смене». – «Принципы? У меня их никогда не было, слава богу». – «Хочешь казаться беспринципным циником?» – «Нет. Принципы – аркан, собственноручно накинутый на собственную же шею. Их наличие не делает из тебя правильного человека, не делает тебя лучше. Человек должен уметь адаптироваться к ситуации. Осознавать, какие действия необходимо принять в зависимости от текущих нужд и интересов. Принципы дают лишь возможность выделываться их наличием и действовать по сформированному клише. Сковывают тебя тогда, когда требуются свободные руки». – «То есть, ты не из тупого принципа отказываешься кормиться?» – «Нет. И я не отказываюсь. Только стараюсь держать себя в руках и не уйти в разнос. Есть разница между принципами и сознанием. Логикой. И разница заключается в гибкости и адекватности относительно отдельно взятой ситуации». – «Ни хрена не понял, но очень интересно…»

Часто старшие сородичи использовали своих молодых собратьев в качестве ужина перед серьёзными столкновениями. Изредка молодняку удавалось скопом одолеть старшего вампира и получить экспресс‑рост по карьерной лестнице в клане и сообществе. Вампиры настолько увлеклись жуткой забавой, что количество сородичей стало падать со всё нарастающей скоростью.

Во времена Инквизиции, ставшими переломным моментом в жизни Кругов и чёрным пятном для каждого из выживших кланов, Вейлани запретили под страхом смерти. Ибо святые Ордены и простые смертные умудрились проредить ряды кровопийц так рьяно, что даже самых слабых вампиров принялись холить и лелеять с тем же трепетом, как христианский мир – остатки древней культуры Майя и Ацтеков в современном толерантном обществе. Хотя они сами же эти культуры и предали огню. За дело, кстати.

С уничтожением Хантвейл – одного из главных катализаторов данного кровавого безумия, а также с наложением вето на вампирский каннибализм, Вейлани принял обличие Уз Крови. Теперь члены клана добровольно делятся кровью между собой для усиления связи. Обычно – между Сиром и птенцом, но те же Кренцент подобным образом поддерживают связь между всеми сородичами в клане.

Как по мне – кратковременная, требующая постоянной подпитки связь не отличается стабильностью и увеличивает количество голосов в голове до уже неприличных значений. Потому я и отказываю Мелиссе в Узах. Нравоучений хватает.

– «Или же ты боишься допустить Леди в нашу голову. Она же увидит гораздо больше, чем ты показываешь». – «Это тоже. Не собираюсь никому открываться настолько сильно. Научен горьким опытом». – «Мелисса принимает всех твоих демонов, не нужно её опасаться». – «Всех ли? Она и о половине не знает». – «Хм… Возможно, ты прав, многогранный ты мой. Обойдёмся пока без женской компании в черепной коробке».

Узы немного усиливают сородичей, помогают при серьёзных ранениях и обеспечивают ментальную связь. Но риск попасть под Поглощение после дегустации вампирской крови оказывается достаточно высоким. Поэтому сородичи пользуются Узами лишь в крайнем случае.

Вплоть до сегодняшнего дня запрет на Вейлани действует в полную силу. А значит, если кто узнает о том, что случилось на кладбище, мне с превеликой радостью оформят смертный приговор. И даже протекторат Мелиссы не спасёт.

– «Никто не узнает. Надир избавился от тел. И чтобы не задеть наших нежных чувств, сжёг их подальше от Алисы». – «Добровольно?» – «Ну… практически». – «Надир единственный из сверхъестественной ментовки, кто относится ко мне нейтрально. Не стоит портить с ним отношения». – «Не прибедняйся. Есть ещё Мила. Есть Слава. Ты вообще милашка». – «Мила избегает встречи после вечера в Храме. Слава вообще носа не выказывает из укрытия и, оказывается, выясняет отношения с внутренним демоном». – «Маленькое уточнение – это ты меня сейчас демоном назвал?» – «Ну ты не ангел – точно». – «Ты – Мать Тереза, посмотрю».

При Вейлани сородич, посягнувший на чужую силу, в комплекте с бонусами получает и целую россыпь побочных эффектов – усиление жажды, повышенную уязвимость к серебру и солнечному свету, нестабильность Тени. А в редких случаях – приобретённую зависимость от крови сородичей.

– «Добавь ещё деструктивное влияние на электронику. Это тебе Марк говорил». – «Альберт и Мелисса постоянно находятся в окружении электроники. И что‑то я не заметил, чтобы вокруг них всё коротило и взрывалось». – «Кроме твоего мозга». – «Смешно. Их Тень несравнимо сильнее, однако ничего подобного не происходит». – «Вот тут я бы попросил. Смотри‑ка, сильнее. Это как с волшебством – главное не размер палочки, а умение волшебника». – «Ты сейчас про какое волшебство?» – «Не суть. В любом случае, от тебя зависит, насколько эффектно можно раскрыть наш потенциал. И пока ты не блещешь. Из‑за этого и я выгляжу несолидно».

Я с некоторой опаской прикоснулся к висящей на шее серебряной цепочке. Ничего не произошло.

Я использую это украшение в роли лакмусовой бумажки. Не знаю, как это должно сработать, но уверен, что почувствую. А пока лишь прикосновение холодного металла к коже.

– «Ты выпил урода, что явно даже младше тебя. Надеялся, что изменения будут масштабными?» – «Ну… наверно». – «На Альберте проверь. Тогда почувствуешь разницу». – «Я бы поостерегся так шутить. Амир, при желании, может забраться к нам в голову. И такие мысли, даже в шутку, ничем хорошим не аукнутся».

Усталость, ранения, бессонная ночь и нервотрёпка сказались на моем состоянии отвратительно. Глаза закрываются сами по себе, я с трудом разбираю слова в книге. Несколько раз поймав себя на том, что перечитываю один и тот же абзац, я отложил её и лёг. Плечо ноет, повязка на руке быстро пропитывается кровью и её следовало бы сменить – но я не сумел заставить себя подняться. Веки сомкнулись. Несмотря на яркий солнечный свет за окном, я провалился в благостную темноту.

 

Глава 8. СПОР ПАРАДИГМ

 

Только вот длилось моё счастье совсем недолго. Пустота начала заполняться звуками, голосами, смутной тревогой.

– «Будь осторожен с ней. Она есть способна уничтожить тебя. Она же способна тебя возродить. Вы есть истинные Хантвейл, вы есть Хранители Храма. Она хочет говорить. Мы не есть способны ей помешать. Ты не есть способен ей помешать. Пока. Она будет говорить…»