Тодариум

– Во время лечения любые раздражители могут как ускорить процесс выздоровления, так и притормозить его. То, что происходит с нами, зачастую меняет наше мироощущение. Это дает толчок к дальнейшим действиям, избегая застоя, как это происходит с нашим лечением. Да, Ник, у нас есть проблема, но я пока не вижу, как решить ее. Мы пытаемся несколько месяцев, но, как видите, результатов мало, – объяснила Лайла, – Поэтому я и спросила насчет вашего изменения в поведении. Возможно, это ключ к вашему выздоровлению.

В нос ударил запах спирта, которым обычно пахнет открытый маркер. Красный маркер, которым я обвожу объявления о найме на работу в еженедельных журналах.

– Признаться честно, я… не уверен, что это действительно произошло, – вымолвил я, скрестив пальцы.

– Почему вы не уверены? – спросила мисс Дэллигсон.

– А в чем я могу быть уверен? Я ничего не помню, доктор! Часть моей жизни… Целая часть… ее просто не стало! Будто щелкнули пальцем и удалили… я не знаю, как воспринимать некоторые вещи, людей…

– … Людей, значит… – вслух проговорила Лайла.

– Я уверен, что это было на самом деле, но… Что‑то не дает мне покоя, что‑то внутри, – я постучал по груди, – Словно меня предупреждают… Я сам себя предупреждаю. Понимаете, о чем я? Мне нужно больше времени, чтобы разобраться с этим, мисс Дэллигсон.

– Конечно, – она улыбнулась, – Кстати, есть прогресс в нашем упражнении на воспоминание посредством машины?

– Пока нет, но Невилл отремонтировал ее. И думаю, если я поеду по тому самому маршруту… Возможно, я вспомню. Хоть что‑то, – последнюю фразу я добавил, ощущая комок в горле.

Лайла подвинула стакан воды в мою сторону.

– Вы не должны думать, что ваша вина в том, что вы потеряли память, – она подвинула стакан еще ближе, – Частичная амнезия, особенно в вашем случае, минимальное, что могло с вами произойти. Это чудо, что вы смогли остаться невредимым, и ваша память, безусловно, к вам вернется.

По спине пробежали мурашки.

Лайла Дэллигсон, та самая Лайла, которая закончила Института Вэкгилла и является одним из самых честных людей на моей памяти, соврала мне. Слово «безусловно» она выделила особенно, будто бы делала на нем акцент, но не тот, который кажется на первый взгляд.

Совсем не тот.

Я улыбнулся ей, но сделал это неудачно, и она уловила мой промах.

– Как ваша мама? – намного холоднее спросила психотерапевт.

Капли дождя начали биться о стекло сильнее, создавая своеобразный гул в этой просторной комнате.

– Мне тяжело осознавать, что ей осталось всего несколько недель, и я не представляю, как ей тяжело, – со стороны казалось, что я смотрю прямо на Лайлу, но я смотрел через ее плечо на закрытую дверь, ведущую во вторую комнату.

– Думаю, вы понимаете, что ваша мать играет немаловажную роль в выздоровлении, как и Невилл? Как и я? – спросила Дэллигсон, – Возможно, даже одну из самых важных ролей. Вы обязаны с ней увидеться, Никлас.

ЩЕЛК.

Внезапно я вздрогнул при упоминании моего первого имени. В этой комнате мысли улетучиваются и открываются старые воспоминания, как и сейчас. Отец всегда называл меня полным именем, а когда слышал его сокращение от мамы, фыркал, как дальнобойщик, увидевший цены на бензин.

Очнувшись от мимолетного воспоминания, я заметил, что Лайла смотрит в окно, будто прислушивается к этому шуму, исходящему снаружи.

 

 

Конец ознакомительного фрагмента