Три дня на перекрёстке

Иван закрыл и запер на ключ дверь 1401, разулся, повесил свою японскую, чёрную куртку с большими карманами на элегантную, с завитками, металлическую напольную вешалку и осмотрелся. Его еды не было видно, кроме пакета картошки, прислонившегося к красивым, бежевым, импортным панелям стены, уходившим под потолок. Над пакетом возвышался небольшой, симпатичный, светло‑коричневый, двухстворчатый шкаф, на столешнице которого, разместилась импортная, плоская плитка. Меблировку крохотной прихожей завершала красивая, светлая, деревянная дверь ванной комнаты. Не такая шикарная, как у комендантши, но тоже привлекающая взгляд. Иван прошёл в комнату и там продолжил удивляться необычному для советского общежития интерьеру. Буквально в метре от ведущего в комнату арочного проёма, того же дерева, что и дверь ванной, стоял высокий, узкий холодильник, тоже очевидно иностранный. На нём лежали опустошённые, аккуратно сложенные Ванины авоськи.

– Проходите, присаживайтесь, я быстро что‑нибудь приготовлю. Не против, если я воспользуюсь вашими продуктами. А то, я только что приехала от родителей и ещё не успела сходить в магазин, – хозяйка комнаты неожиданно появилась из ванной. Фирменный, спортивный костюм на ней сменился на дымчато‑белую пижаму – из кимоно и широких штанов.

– Как во французских фильмах, – подумал Иван, стеснительно скользнув взглядом по чудесному одеянию белокурой красавицы.

– Вы из‑за моей еды заманили меня в ваш будуар? – пошутил Ваня.

– Вы угадали, ведь я не совсем женщина. Я баба яга. И это не будуар, а избушка на курьих ножках. И, если вы мне откажете в употреблении ваших продуктов в нашем ужине, я могу и вас испечь! На этой маленькой, но очень мощной, волшебной плите! – девушка открыла холодильник и принялась потрошить Ванины продукты. Набрав всё необходимое, она беспорядочно завалила столешницу и плитку мини кухни запчастями будущего ужина.

– Я окончательно убедилась, что вы не от «сюда», когда увидела даты на молоке, майонезе и овсяном печенье. А потом, ваше странное и неуверенное поведение в лифте. И глаза по 5 копеек на дисплей с этажами. Хотя, одеты вы в полном соответствии с сегодняшней модой. Сначала я подумала, что это розыгрыш, но даты расставили всё по местам. Как вы здесь оказались? – девушка остановилась в приготовлении ужина и повернула голову в сторону Ивана, который по‑прежнему стоял в комнате, сразу за холодильником. Она улыбнулась ему.

– Чтобы вам не было скучно, можете помыть картошку. В раковине, в ванной, – кивнула нимфа на пакет с корнеплодом у её ног.

Ваня послушно приступил к выполнению этой просьбы. Когда он наклонился за пакетом, его окутал тонкий и манящий аромат духов красотки. Он покраснел, как помидор и неловко потянув пакет из‑под шкафа, рассыпал почти половину его содержимого по полу прихожей. Нимфа, продолжая готовить, проворно собрала не опорной ногой несколько картофелин и придвинула их к Ване. Аромат её духов вновь смутил Ивана, он судорожно сгрёб выпавшее содержимое обратно в пакет и, поднимаясь, плечом коснулся длинной, балетной ноги хозяйки. Она мило улыбнулась, и это так взволновало Ваню, что подожгло его лицо уже ярко‑пурпурным цветом. Будто не замечая его смятения, девушка, не отходя от приготовления ужина, открыла дверь ванной, и глазами пригласила гостя, наконец‑то, выполнить её просьбу. Ваня, крепко прижимая к груди бумажный пакет с картошкой, зашёл в ванную, и едва вновь не растерял коварные овощи, споткнувшись о порог.

– Осторожнее, упадёте! – воскликнула белокурая нимфа.

– Простите, после этого происшествия, я сам не свой, – и Иван нисколько не преувеличивал. Ему действительно было не по себе.

– И так, как вы сюда попали? И как, вас зовут? Меня Катя.

Приятный и мелодичный голос нимфы успокаивал и волновал Ивана. Он «собрался» и рассказал, как зашёл в подземный переход метро Беляево в 1988 году, а вышел…

– Какой сейчас год? Здесь…, – Иван с тревогой, но и с любопытством ожидал ответ.

– 2022.

– А месяц?

– 28 августа.

Катя услышала, как её гость зашуршал бумажным пакетом, ставя его на пол. Она пропустила несколько секунд тишины, и с беспокойством заглянула в ванную комнату. Молодой человек, понурив голову, сидел на краю чаши ванной и напряжённо молчал. Катя положила большой, поварской нож на шкаф‑стол, зашла в ванную, села перед обескураженным гостем на корточки и взяла его за руки. Кисти парня веяли крио камерой, а лицо побелело. Катя поняла, что он вот‑вот грохнется в обморок. Не меняя своего положения, девушка открыла шкафчик – «мойдодыр», и наскоро порывшись в аптечке, нашла нашатырь. Откупорила его и сунула под нос подопечному. Ваня дёрнул голову назад и, теряя равновесие, едва не опрокинулся внутрь ванной. Катя крепко схватила его за руку и спасла от падения.

– Это нашатырь, успокойтесь. Не упадёте? – она с беспокойством смотрела в его голубые глаза.

– Нормально, извините. Сейчас помою картошку, – Иван хотел подняться, но Катя осадила его, с силой надавив на плечо.

– Не вставайте, я сама помою, – девушка приподняла с пола, прислонённый к «мойдодыру» пакет, встала во весь рост и, высыпав из пакета с десяток средних картофелин в раковину, энергично стала мыть их под тонкой струёй воды.

Она стояла близко к Ване, и то и дело, касалась его колена своим бедром, и снова и снова обдавала его волнующим ароматом сумасшедших духов.

– Вам лучше? – Катя внимательно посмотрела на слегка порозовевшего Ивана, – это шок, на вас слишком много всего навалилось. Я, пожалуй, отведу вас на диван, вам необходимо прилечь.

Она бросила недомытую картошку и закрыла кран. Встала слева от Ивана и, бережно придерживая его за талию, помогла ему подняться.

– Не торопитесь, – Катя, как маленького, отвела Ивана в комнату и уложила на диван, заботливо подоткнув ему под голову маленькую барби‑подушку.

Ваня под воздействием Катиных духов, её частого дыхания, тесного прикосновения её обворожительного, спортивного тела, обострённого шёлком кимоно, снова принял пурпурный оттенок, чем убедил нимфу, что ему стало лучше. Она слегка дотронулась ладонью до его лба и, улыбнувшись своей бесконечной улыбкой, вернулась к приготовлению ужина.

– Вы не сказали, как вас зовут! – громко напомнила Катя из прихожей.

– Иван, Ваня!

– Мне нравятся оба ваших имени. Приятно познакомиться! – Катя с невероятной сноровкой нарезала ингредиенты будущего ужина, – сколько вам лет? Вы на каком курсе учитесь?

– 19 лет, на втором курсе! – Иван, лёжа на диване, наблюдал, как Катя ловко управляется с ножом.

– Повар‑ниндзя, какой‑то, – мысленно восхитился Ваня виртуозности обращения нимфы с «холодным оружием».

– А, сколько лет вам! – почти крикнул Иван, стараясь перебить резвый стук ножа о деревянную, разделочную доску.

– 35! Я не из тех женщин, которые глупо скрывают свой возраст, – Катя, конечно, врала, она хотела сказать 23, но рассудила, что, когда её внезапный гость откроет правду, будет только хуже!

– Я думал, вам максимум – 25. А вообще, 22 – 23!