Тщеславие и жадность. Две повести
– Однако все‑таки играю. Недавно с ее превосходительством Варварой Петровной играл и восемнадцать рублей отдал. Будем играть дальше – и лучше научимся. – Подпругин взял из ящика сигару, закурил ее и опять прилег на диван. – Ведь вот и к сигарам я долго не мог привыкнуть, однако привык же, курю и даже очень обожаю.
– И я к корсету привыкла. Ты видишь, теперь никогда без корсета. Разве только у себя в будуаре, пока в парадные комнаты не вышла, – похвасталась в свою очередь супруга.
– Что похвально, то похвально, и за это хвалю. Мне самому куда трудно было к фраку привыкать, но я подумал, что люди высшего звания еще слабее же нас, однако в лучшем виде его носят, ну и привык. Одно вот, на званых обедать в нем иногда тяжко, но вспомню про весь аристократический круг и смирюсь. Ведь не хуже же они нас, да терпят. Ну и нам надо терпеть. – Он умолк и самодовольно начал поглаживать рукой грудь и чрево, но минут через пять снова обратился к жене: – Вот все думаю я, Ольга Савишна, что бы еще нам завести у себя в доме?
– Да, кажется, уж все есть, – отвечала супруга.
– То‑то, что все есть. Зимний сад есть, лестница парадная с пальмами есть, меблировка по комнатам в пяти вкусах. Есть и Мавритана, есть и Помпеи, есть и ампир, есть и насчет русского стиля удовольствие. Вот я и думаю…
– Брось, все есть. Ничего больше не надо.
– А может быть, и надо, почем ты знаешь! Может быть, чего‑нибудь и нет?
– Да, право, все есть.
– Библиотеки хорошей нет. Библиотека мала.
– Полно. Зачем тебе библиотеку? Никогда сам и не читаешь.
– Для покровительства талантам. Сам не читаю, так гости будут читать.
– Когда же это гостям читать!
– Ну, просто для покровительства талантам. Потом на шкафы карты, где это самое небесное землеописание… потом глобусы всех сортов. Тут же под стеклами разные букашки и таракашки засушенные, а на крыше фонарь, и там эта самая консисто… Тьфу! Что я… А на крыше обсерватория с большим микроскопом, чтоб на небесные звезды смотреть.
– Оставь, не затевай… Всего довольно, – проговорила жена.
– Гостям всегда показать можно… Лишнее занятие. Нет, этот засад я буду у себя в голове держать. Это дело хорошее.
Попыхивая сигарой, Подпругин начал дремать.
II
Дремота Подпругина постепенно перешла в сон. Он выронил из пальцев потухшую сигару на дорогой персидский ковер, разостланный около дивана, и стал храпеть.
– Ты что же это делаешь! – воскликнула супруга, все еще сидевшая около его письменного стола и рассматривавшая иллюстрированные журналы. – Забыл, что доктор тебе после обеда спать запретил?
Подпругин быстро встрепенулся и сел на диван.
– Да я не сплю… Я так… – проговорил он и стал искать на ковре свою сигару.
– Был у тебя сегодня массажист? – задала вопрос супруга.
– Массажист‑то? Был. Но я его отослал сегодня и велел послезавтра приходить.
– Вот тебе и здравствуй! Прикончил, стало быть, леченье?
– Нет, не прикончил. Зачем же кончать, ежели это лечение теперь в моде и принято у всех известных личностев высшего круга! Кончать не буду, а через два дня в третий будет у меня сеанс. Довольно. Что зря мучиться! Ведь ежели бы у меня болело что‑нибудь, а то ничего не болит.
– Тебе этот массаж доктор Эртельсон велел от тучности, чтоб живот у тебя не рос.
– Пустяки. Просто я тогда для компании генералу Тутыщеву согласился. Тутыщев за обедом стал хвалить своего массажиста и спросил, не нужно ли его мне. Мне хотелось услужить генералу – я и просил его прислать. А уж потом спросил доктора Эртельсона, вреден мне массаж или не вреден. Тот улыбнулся и говорит: «А вы хотите разминку членов массажем?.. Пожалуй, – говорит, – даже и полезно. Только вот какой массаж делайте». Взял бумажку и написал: «Пассивная гимнастика». Написал и велел передать массажисту. Вот и все… Нет, довольно через два дня этого массажа. Все‑таки этот массажист будет ко мне ходить, переносить от меня поклоны его превосходительству. Ведь и сам генерал Тутыщев через день делает себе массаж. – Подпругин стал закуривать потухшую сигару и спросил жену: – Куда мы сегодня вечером поедем?
– Да некуда, – отвечала супруга. – Я уж и то думаю. В театр – так завтра наш абонемент в опере. Ну, что два дня подряд в театр!.. Да и не достанешь теперь ложи.
– Да, мало у нас знакомых, мало. Кажется, и распространяешь круг знакомых, а съездить не к кому! – вздохнул Подпругин. – То есть знакомые‑то у нас и есть, но все такого сорта, что сами к нам ездят, а к себе не зовут. Да вон хоть бы генерал Тутыщев… Два раза он меня почтил своим присутствием на обеде, а чтоб к себе позвать – ни‑ни. А между тем, стороной слышу, что у него по средам журфиксы и даже сенаторы бывают. Сказывают, что тут как‑то даже светлейший князь Ченстовский был. Мне Переклюков сказывал. Переклюков даже был. А вот меня не зовет.
– Стало быть, не считает достойным тебя, – ответила супруга.
– Странно. Тогда с какой же стати самому‑то ему ко мне ходить? – Подпругин сделал гримасу и задумался.
Через несколько времени он спросил: – Ольга Савишна, хочешь, я арапа себе в лакеи найму?
– Зачем же это?
– Да так. Вот у Кудаловых‑Залесских есть. Езжу я мимо, так вижу, что на подъезде стоит. В красном жилете, в стиблетах, в бархатных штанах. Нанять?
– Выдумай еще что‑нибудь!
– У людей есть, так отчего же нам не иметь? Вот тогда генерал Тутыщев посмотрит!
– Брось.
– А то так карлика заведу. Вон в газетах публикуется лакей‑карлик. Хочешь карлика?
– Не надо. И так уж всякой прислуги целая свора.
– Свора‑то свора, это точно. И лакеев много, и все, и ничего в них, знаешь, нет особенного…
– Не знаю, про что ты говоришь.
– Ростом малы, виду нет. Вон я вижу у аристократов на подъезде… Швейцар – зверь, лакей ростом с каланчу, и бакенбарды – во… А у нас все мелюзга. Нет, я возьму арапа, – решил Подпругин.
– Да полно, не бери. Я бояться его буду, – ответила супруга.
– Чего же тут бояться‑то! Живой человек, такой же, как и мы, а только черный.
– Ну, вот видишь, стало быть, и не такой, коли черный. Нет, нет, оставь арапа.
– Какая дикость! Ты смотри, не брякни у меня об этом при гостях, что боишься арапа.
– Ну вот… Будто я не понимаю.
– То‑то. На тебя иногда находит. Ты сидишь, сидишь да и выпалишь. Охо‑хо‑хо‑хо!
Подпругин зевнул.
– Ежели не знаешь, что делать и скучаешь дома, то поедем сегодня к брату Амосу Савичу, – предложила супруга.
