Туман. Полное издание

Целый день я провела со своей семьей, и все это ради еще одного сложного разговора. Лекса так и не рассказала маме о своем незавидном положении. Уже на протяжении двух часов я жду, когда у меня и Лексы появится мгновение на разговор тет‑а‑тет. Лари за все время не проронил ни единого слова, он как сидел на своей кровати, так и остался недвижим.

Наконец‑то мама собирает вещи и уходит купать Габи. И вот наступает долгожданный момент, когда в комнате остаемся только я, Лекса и Лари.

– Нужно сказать маме, – тут же говорю я, пристально вглядываясь сестре в глаза.

– Я не могу.

– Можешь, Лекса, мама очень любит тебя, и, поверь, она сможет помочь.

– В чем помочь?

– Принять решение.

Лекса садится на кровать рядом со мной и говорит на удивление уверенно:

– Я уже приняла его.

– Какое?

На долю секунды Лекса вскидывает подбородок и с бунтарским взглядом смотрит на меня.

– Я не избавлюсь от ребенка.

Черт!

Не знаю, какое решение я ожидала услышать от своей шестнадцатилетней сестры. Я была не готова к любому ее ответу.

– А ты бы что сделала? – спрашивает она.

– Не знаю, надеюсь, передо мной такого выбора не встанет.

Весь бунтарский настрой Лексы улетучивается, словно его и не было.

– Может, ты скажешь маме? – спрашивает Лекса, и я внутренне сжимаюсь.

Как она может стать мамой новорожденного ребенка в столь юном возрасте? Тем более если она не может решиться на откровение с мамой? Пока я рядом, я готова ей помочь. Кто знает, может, этот поступок будет последним с моей стороны, и уже завтра меня растерзают зараженные.

– Хорошо, – соглашаюсь я, и Лекса накрывает мои руки своими.

– Спасибо, – шепчет она.

Лари молча встает с кровати, уходит за дверь, мы с сестрой переглядываемся.

– Куда это он? – спрашиваю я.

– Не знаю.

– Как только мама придет, я поговорю с ней, – обещаю я сестре и поднимаюсь с кровати.

Отправляюсь следом за Лари и догоняю его уже у лифта. Захожу вместе с ним, но друг даже не смотрит на меня. Да что я такого сделала?

– Лари, что случилось?

– Я пойду к Келлеру и скажу, что вместо тебя отправлюсь я.

– Нет, он не согласится. Стоп, откуда ты вообще это знаешь?

– Откуда я знаю, что ты теперь будешь выходить с базы? – уточняет друг.

Лари злится, он сжимает и разжимает кулаки. В принципе, другой реакции я и не ожидала. Ведь сама была бы зла, придись ему подвергать себя опасности, но именно это он и собирается сделать. – Да.

– Сегодня утром у нас был сбор мужской части населения нашего крыла, Оливия выискивала добровольцев в черные. Она честно рассказала, что людей не хватает, а на поверхности слишком много задач, и если их не выполнять, то это защищенное место превратится в кладбище.

– Ничего не понимаю…

Лифт останавливается на моем этаже, выходим из него, и я едва успеваю за Лари.

– Все дело в том, что один из отрядов черных полностью погиб, – рассказывает мне друг, выталкивая слова сквозь зубы. с Ты представляешь? В нем было тридцать два человека, никто не выжил, растерзанные тела всех нашли в трех километрах от базы.

Это ужасно. Так много смертей. После историй Лари мне будет еще сложнее выходить на поверхность.

– Я поняла, что Оливия рассказала тебе кучу ужасов, но при чем здесь я? Как ты узнал, что я теперь… черная.

– При том, что Оливия сообщила, в отряды теперь набирают только мужчин, женщинам запрещено покидать базу, разрешено только тем, кто уже надел черное. Она упомянула, что некая Александрия из крыла Зейна Келлера – последняя девушка, которая надела черный браслет. Об этом знают почти все, но мне ты решила не сообщать. Настолько важные новости я узнаю от совершенно постороннего человека, а не от тебя!

– Я не хотела, чтобы вы волновались.

– Бред!

– Нет!

– Я отказался идти в нашей группе, но уговорю Келлера взять меня в вашу, взамен тебя.

Это глупость, и Келлер на это не пойдет, ведь о моем шантаже никто не знает, кроме меня и самого Келлера.

– Лари, не надо, – молю я друга.

Лари останавливается и оборачивается ко мне.

В его глазах страх и решимость.

– Ты можешь не вернуться, – медленно проговаривает он.

– Я буду не одна.

– Меня там не будет.

Подхожу к Лари еще на один крошечный шажок и обнимаю его. Руки друга сжимают меня так крепко, словно он боится, что я растворюсь в воздухе, и он меня больше не увидит. Я ведь и сама этого боюсь, но я не хочу, чтобы он отвечал за мою ложь.

Меня в этой ситуации даже спрашивать не будут. Келлер просто не позволит, а сердить его еще больше я не буду. Ведь именно от главы нашего крыла будет зависеть моя жизнь. На его месте я бы вообще вывезла назойливого шантажиста с базы и… потеряла. Лари каменеет, и я немного отстраняюсь от него.

– Это он? – спрашивает Лари, смотря поверх моей головы.

Отлепляюсь от друга и оборачиваюсь. По коридору идет Келлер, смотрит четко перед собой и не удосуживается бросить даже крошечный взгляд холодных глаз на нас с Лари. И я было начинаю радоваться этому, но через секунду понимаю – зря.

Стоит Келлеру подойти к нам, он останавливается, одаривает меня брезгливым взглядом и спрашивает:

– Брукс, почему не в черном?

– Переоденусь потом.

– Сейчас.