Туман. Полное издание

Я и сама удивлена, что Келлер разделил наш «дружный» дуэт с рыжим. Ведь раньше, что на спаррингах, что в случае разделения группы, Келлер упорно ставил нас вместе.

– Придется, – говорит Келлер и начинает объяснять расположение нужных нам зданий. Сверяем время и получаем последние наставления.

Направляемся к двери, Келлер идет первым, Хосе, как всегда, завершает процессию. Ко всеобщему удивлению за все пять этажей не попадается ни один зараженный. Оказавшись на улице, сразу же расходимся в разные стороны. Наша точка – ближайший торговый центр, и эта точка находится дальше, чем у всех остальных.

Безмолвной тенью следую за Келлером. Кажется, что туман стал более плотным, видимость не дальше пяти метров. Идем практически бесшумно, но я слышу различные звуки по обеим сторонам от нас. Кроме ветра, который продолжает растаскивать мусор по мертвым улицам, слышатся скрежет, шипение и какие‑то шлепки. Даже не хочу знать, что означают все эти звуки, но ожидаю нападения в любой момент. Тело напряжено, концентрация внимания и слуха на пределе.

Обходим машину за машиной, переступаем мусор, Келлер останавливается, оборачивается ко мне и кивает направо. Моментально под звуки барабанящего сердца обхожу перевернутый автомобиль красного цвета и встаю вплотную к стене дома. Келлер этого не делает, а продолжает идти вперед. Несколько шагов, и я теряю его из вида.

Внутри все сжимается. Вглядываюсь в туман, но там ничего нет, а даже если есть, мне не видно. Келлер возвращается через пару минут, и я рада видеть его как никогда прежде.

По небу раскатывается гром, и я вздрагиваю. Дождя нам еще не хватало. Продолжаем идти в тишине. Слева раздается звук битого стекла, а следом полукрик‑полурык.

Душа уходит из тела, а Келлер хватает меня за руку, и мы бежим вперед. Сворачиваем на соседнюю улицу и продолжаем бежать, я вижу по бокам от нас зараженных. Стоит нам преодолеть их, как они бросаются следом, шипя и бормоча.

Отбрасываю мысли о смерти и безысходности нашего положения. Зараженные заметили нас, и это не светит ничем хорошим. Есть единственное успокоение – Келлер. Он знает, что нужно делать. Он всегда это знает.

И тут небо разрывается миллиардами капель дождя.

В одно мгновение начинается ливень и словно по волшебству смывает туман. Не верю своим глазам и промаргиваюсь, провожу рукой по лицу. Но это так… тумана больше нет, словно его вообще никогда и не было.

Но теперь я вижу десятки зараженных. Их кровянистые тела начинают шипеть и дымиться. Мы с Келлером больше не бежим, сейчас мы просто наблюдатели. Никогда такого не видела. Зараженные начинают кричать и дергаться, а потом замирают в неестественных позах, и наступает тишина, разбавленная шумом дождя.

– Что это было? – спрашиваю я у Келлера.

– Не знаю, – отвечает он и приходит в себя намного быстрее меня. – Идем.

Приближаемся к самой большой группе зараженных. Если приглядеться, то эти ужасающие статуи дышат, и одному только богу известно, когда они вновь оживут. Дождь омывает обезображенные тела, и на месте волдырей и более открытых участков… мяса образуется черная корка.

Бежим по мокрым улицам, в некоторых неровностях дороги уже собрались лужи. Я промокла, но безумно рада снова видеть. Город в ужасном состоянии, кругом валяются тела и стоят замершие статуи чернеющих зараженных, но я стараюсь не смотреть на них. Бежим долго, легкие колет от боли, а ноги немеют. Три месяца назад я бы точно не преодолела такое расстояние, упала бы еще на середине дороги.

Перед нами появляется торговый центр, Келлер немного прибавляет скорость и вбегает в выбитые кем‑то ранее стеклянные двери. Я за ним следом. Озираюсь по сторонам и, никого не заметив, сажусь прямо на пол огромного холла. Стеклянные витрины практически все разбиты, в магазинах ничего нет. Выжившие – те, которым не удалось попасть на базу, – все разграбили. И это ведь не вещи первой необходимости. Магазины с одеждой, техникой и украшениями разграблены подчистую, остались только обломки и следы крови.

– Идем.

– Погоди минуту, – прошу я.

– Нет времени, – говорит Келлер и связывается с остальными по гарнитуре.

Прошло только тридцать минут? Кажется, что мы бежали половину дня.

Слышу, как все отчитываются, все целы и в шоке от дождя, который убрал туман. Команда Хосе нашла два генератора, и в данный момент тащат один из них к машинам. Все стараются успеть до окончания ливня, ведь сейчас он, словно щит, оберегает нас от зараженных.

– Отлично, – говорит Келлер и отключается.

За спиной слышу щелчок, и мои глаза округляются.

– Руки вверх.

Поднимаю руки, Келлер делает то же самое, но он медленно оборачивается. Следую его примеру, и, как только мне удается увидеть опасность, внутренности сжимаются. В конце холла стоят пять человек. Все мужчины. Их лица замотаны тряпками, я могу видеть только глаза, и в них дружеского участия не наблюдается. У того, что стоит по центру, в руках ружье, у всех остальных пистолеты.

– Опустите оружие на пол и толкните в сторону, – приказывает человек с ружьем.

– Келлер? – шепчу я.

– Делай, что велит, – отвечает он и, полностью разоружившись, отходит на два шага назад. Келлер снял с себя все: ножи, пистолеты, запасные обоймы.

Делаю то же самое, поднимаюсь на ноги и стараюсь держаться поближе к Келлеру. Отсутствие пистолета в руках делает меня нагой и беззащитной. Выжившие – это тоже опасность.

– Военные? – с сомнением в голосе спрашивает тот, что справа от человека с ружьем.

– Так точно, – отвечает Келлер.

– Слишком молодые.

– Шишкам плевать, кто будет им таскать туалетную бумагу, – говорит мужчина по центру. – Снимайте свои намордники. И рюкзак.

Делаем, как велено. Келлер с куда большим сожалением снимает рюкзак и откидывает его ближе к оружию.

– Что у вас еще есть? – спрашивает мужчина.

– Ничего, – отвечает Келлер.

Теперь у нас действительно ничего нет. Начиная от спичек и заканчивая водой, все было у нас в рюкзаках.

– Тогда отойдите в сторону, повернитесь лицом к стене и не шевелитесь, пока мы не уйдем.

Не успеваю заметить, как Келлер оказывается возле меня, довольно грубо хватает за руку и тянет к стене. Идем по битому стеклу и замираем только в полуметре у стены.

Слышу шаги за спиной, мужчины подбирают наше добро, и тут я слышу голос одного из них.

– Может, девчонку тоже заберем?

Сердце уходит в пятки. Что он сказал? Меня забрать?

– Нет, – отвечает тот, что с ружьем.