Туман. Полное издание

– Но у нас на сорок восемь мужчин всего три женщины, и одна вот‑вот отдаст душу господу. Сони, ей уже восемьдесят.

Голоса удаляются, но мне удается услышать последние слова главного.

– Мы еще не настолько обезумели, чтобы насильно брать молодых девчонок.

– Остальные не обрадуются, узнав, что ты этого не сделал.

– Твою мать, хрыч! Тащи тогда ее сам!

Вот черт…

– Келлер, – шепчу я.

За спиной раздаются одинокие шаги, они уверенные и быстрые.

– Когда я скажу, беги, – говорит Келлер, и я еле заметно киваю.

Тот самый хрыч подходит к нам, и я слышу его голос за моей спиной, он так близко, что я еще немного подступаю к стене.

– Ну что, красавица, пойдем.

Он хватает меня за руку, а Келлер ничего не делает. Хочу окликнуть его и отнять руку из твердой хватки хрыча, но тут Келлер резко бросается на него и велит мне бежать.

Келлер и хрыч падают на пол, я остаюсь на свободе и бросаюсь в сторону лестницы, что ведет на второй этаж. В ушах стоит тарабарщина моего сердца, за спиной слышны крики местных и выстрелы. Пригибаюсь и практически на четвереньках достигаю конца лестницы. Я не знаю, бежит кто‑то за мной или нет. Как там Келлер. Ничего не имеет значения, только бег.

Несусь по второму этажу и понимаю, что тут негде прятаться. Стеклянный потолок в виде купола пропускает слишком много света. Капли продолжают биться о стекло, и мое сердце вторит этому звуку. Влетаю в один из магазинов, перепрыгиваю через стойку, где когда‑то стоял продавец, и сажусь на пол.

Минуту не слышу ничего, кроме ливня, а потом до меня доносится звук медленных шагов.

– Ку‑кол‑ка‑а‑а. Где же ты? Милая, выходи.

Зажимаю рот руками и пытаюсь успокоить дыхание. Шаги приближаются. Осматриваю все, что меня окружает, и не нахожу ни единой вещи, которая помогла бы мне защититься. Значит, буду биться руками и ногами, вопить, кусаться и царапаться.

Шуршание прямо за стойкой. Что‑то падает, и я еще сильнее напрягаюсь.

– Брукс, – шепчет Келлер.

Выглядываю из‑за стойки и вижу Зейна. Губа разбита, он держится за левое плечо, из‑под черной перчатки сочится кровь.

Келлер поворачивает голову направо и сжимает зубы. Кивает мне налево, и мы как можно бесшумнее перебегаем к соседнему магазину. Шкафы, тут продавались шкафы. Келлер заталкивает меня в один из них и забирается следом, закрывает дверь, и мы стоим практически максимально прижатые друг к другу. Наше укрытие предназначалось для гардероба, горизонтальные полоски пропускают достаточно света, и я могу видеть полосатое лицо Келлера.

Собираюсь спросить, как он, но Зейн закрывает мне рот рукой в перчатке и отрицательно качает головой. Киваю, и он убирает руку. Двое из пяти продолжают ходить по второму этажу, так проходит около десяти минут. Потом все затихает. Неужели они ушли?

Выжидаем еще пять минут.

– Нужно сказать остальным, что мы безоружны, – прикасаюсь руками к лицу, не обнаружив там маску, встречаюсь взглядом с Келлером. – Мы заразимся?

– Может быть, – отвечает он. – Мы не будем ни с кем связываться, только по времени.

– Поняла.

Обследуем первый и второй этажи, но никакого оружия не находим. Растащили все. На втором этаже, там, где я пряталась, осталось лежать тело одного из местных, а вот его пистолет друзья предусмотрительно забрали с собой.

– Идем вниз. Генератор должен быть там.

Следую за Келлером невидимой тенью. Находим дверь, на ней надпись: «Только для персонала». Открываем ее и спускаемся по лестнице вниз. Темнота, практически ничего не видно, единственный источник освещения – это незакрытая дверь за нашими спинами.

Невнятная речь перед нами моментально приводит меня в режим «бежать», но Келлер быстро бросается ко мне, толкает к стене и практически вдавливает меня в нее своим весом. Поднимаю голову и встречаюсь с ним взглядом. Боюсь дышать, ведь в полуметре от нас наверх по ступеням поднимаются зараженные. Их всего двое, и свет из дверного проема дает понять, что они находятся между новичками и уже полностью облезшими.

Чувствую дыхание Келлера на своем лбу, оно такое спокойное и ровное. Я же дышу отрывисто, но практически беззвучно.

Зараженный останавливается прямо за спиной Келлера. Если они его убьют, то и я умру. Сжимаю рукава куртки Келлера и понимаю – меня трясет.

Со стороны комплекса разносится призыв зараженных, и эти двое срываются с места и несутся что есть силы, а потом дверь захлопывается. Келлер стоит, прижавшись ко мне еще пару мгновений, а потом отходит. Толкает дверь, она не поддается.

– Келлер? – зову его я и шарю руками перед собой.

Абсолютная темнота.

Он берет меня за руку и ведет вниз.

– Мы тут заперты. Нужно осмотреться, – говорит он.

– Я ничего не вижу.

– Как и я.

Спускаемся вниз, ступени заканчиваются. Держусь за Келлера как за спасательный круг – крепко и безжалостно сдавливаю его ладонь.

– Стой здесь.

Келлер отнимает у меня свою конечность, и я вся превращаюсь в слух. Слышу, как он ходит и что‑то передвигает и через пять минут находит фонарик. Узкая и слабая полоска света освещает небольшую комнату. В основном тут находится инвентарь для уборки. Келлер уходит вверх по лестнице, пытается открыть, выбить, вскрыть дверь, но она не поддается. Я же пытаюсь связаться с нашими по гарнитуре, но, видимо, ниже уровня земли она не ловит. Гадство, во всем своем великолепии.

Келлер возвращается и садится прямо на пол у подножия ступеней. Делаю то же самое, размещаюсь у стены напротив него.

– Что будем делать? – спрашиваю я.

– Ждать.

– Чего именно?

– Скоро за нами придут.