Туман. Полное издание

– Кто?

Келлер прожигает меня недовольным взглядом, потом находят возле себя какую‑то веревку и, перевязывая сам себе руку, из которой уже практически перестала течь кровь, говорит:

– Мы не можем сильно шуметь у двери. Если ее откроют зараженные, мы трупы. Бежать некуда, а из оружия у нас только швабры и тряпки. Поэтому сидим тихо и ждем.

Келлер тактично увел разговор в другую сторону, так и не ответив на мой вопрос. Предлагаю ему помощь в перевязке руки, но он отказывается. Ну и корячься тогда сам.

– Наши знают, где мы, но как они поймут, что нужно прийти именно сюда. Это глупо, полагать…

– Я не полагаю, а знаю, и я не говорил, что придут наши.

– Что это значит?

– Это значит то, что все, что ты сегодня увидишь, ты не будешь вписывать в отчет.

Келлер так внимательно вглядывается мне в глаза, что становится жутко.

– Мне придется солгать, – говорю я.

– У тебя это отлично получается.

Ничего не отвечаю. Теперь мне понятно, почему Келлер разделил меня и Хьюго именно сегодня. Не за генераторами мы оказались в этом торговом центре. И пошла с ним именно я, потому что другие расскажут правду, в отличие от моей лживой натуры, которая, по сути, до сих пор находится у Келлера на крючке. Он в любой момент может сдать меня полковнику или кому‑то еще. Келлер знает, я буду помалкивать, лишь бы остаться на базе.

Проходят минуты, не выдерживаю тишины и спрашиваю:

– Ты всю жизнь прожил на базе?

– Кто тебе сказал?

– Догадалась.

Зейн выгибает бровь дугой и говорит:

– Ты умеешь врать и получше.

– Когда это мне нужно.

– Да, я прожил всю жизнь на базе.

– Наверное, это печально.

– В современных реалиях печально было там не родиться.

– Тоже верно.

Разговор заходит в тупик. Но я просто не могу сидеть в тишине, в голову сразу же лезут мысли о том, что мы можем никогда не выбраться из этого царства швабр, или нас найдут зараженные, или Келлер умрет от раны на плече, а потом и я умру следом за ним.

– Почему ты сказал, чтобы я остерегалась твоей матери?

– Не называй ее так. Полковнику что‑то нужно от тебя.

– Что ей может быть нужно?

– Поверь, ты узнаешь об этом, только когда она посчитает нужным.

– Кажется, что ты не очень‑то благосклонен к ма… полковнику.

Келлер смыкает челюсти так, что желваки начинают шевелиться. Не очень‑то ему нравится эта тема разговора.

– Мы что, друзья? С чего ты решила, что мы должны разговаривать?

Пожимаю плечами.

– Почему бы и нет?

– Ладно. Тогда ответь на вопрос. Почему ты не доложила о том, что Хьюго сделал на вашем первом задании?

– Не понимаю, о чем ты.

– Он сам сказал, что толкнул тебя и запер дверь.

Вот гаденыш, Келлер все знает и тем не менее продолжает ставить нас в дуэт.

– И после этого ты постоянно отправляешь меня и его на спарринги?

– Вы должны научиться доверять друг другу.

Интересный способ. Как мы научимся доверять друг другу, если Зейн заставляет нас драться. Глупость в ее чистейшем виде.

Снова тишина повисает в комнате. Разглядываю свои руки и думаю о том, что человечество еще продолжает борьбу за выживание. Я бы хотела сказать спасибо мужчине, который решил не забирать меня с собой. Ведь тогда я подумала, что человечность еще жива. Как я ошибалась.

Чувствую на себе взгляд Келлера и перевожу свое внимание на него. Пару мгновений разглядываем друг друга, мне становится неловко, и я отвожу взгляд.

– Чем ты занималась до того, как появился туман?

Вопрос настолько неожиданный, что я теряюсь с ответом. Мне так и хочется задать ему ответный вопрос: «Мы что – друзья?»

– Работала в баре на краю Дрим Сити. Набивала тату.

– Так вот что ты делала в душе.

– Не поняла.

– Разглядывала рисунок.

– Да, именно это я и делала.

Ну не только рисунок я разглядывала, но об этом я не скажу ему даже на смертном одре.

Келлер слегка улыбается, и тут я слышу, как открывается дверь.

– Жив? – спрашивает голос.

– Да, – отвечает Келлер и поднимается на ноги.

Встаю и выглядываю, на вершине лестницы стоит мужчина. Из‑за того, что свет бьет ему в спину, я не могу разглядеть лица.

– Братишка, да ты тут не один.

Перевожу взгляд на Зейна.

– Что это значит?

– Брукс, иди погуляй, – говорит Зейн, не спуская взгляда со своего брата.

– Братишка, ты, как всегда, груб, – говорит второй Келлер и медленно спускается вниз. – Разве мама тебя так учила общаться с девушками?

Закари медленно спускается вниз, а мне почему‑то хочется отступить назад. Он снимает с себя респиратор и подает его мне. Теперь я вижу, насколько браться похожи. Разница у них не больше двух лет. Все те же темные волосы, голубые глаза, вот только у старшего брата на губах блуждает ленивая улыбка, какой я никогда не видела у Зейна. По‑моему, он вообще не умеет улыбаться по‑настоящему. Закари протягивает мне респиратор и оглядывает меня с ног до головы.

– Держи, мой тебе подарок. Как тебя зовут?

– Алекс, – говорю я.