Ты счастье моё

– После праздников я позвоню Решетникову, – сказала Саша. – Напомню ему, что мы ждем, может, у него проснется совесть?

– Сашенька, какая совесть? Там о таком и не слышали. Нет‑нет, я позвоню ему прямо сейчас, – сказал Петр Евгеньевич и достал из кармана пиджака телефон.

– Удобно ли, Петр Евгеньевич? – предостерегла Саша, заранее зная, что Янковский все равно позвонит. Его в администрации не то чтобы боялись, скорее с его мнением считались. Он был очень влиятельным бизнесменом. Саша не до конца знала о его возможностях, но догадывалась, что многие из тех, кто занимали свои черные кожаные кресла в больших кабинетах государственной думы, были многим ему обязаны. Саша тактично вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Разговор был коротким, через пять минут Петр Евгеньевич вышел из кабинета, тяжело опираясь на свою красивую трость.

– Теперь все будет хорошо, Санечка, – очень уверенно и ласково сказал Янковский.

– Неужели, Петр Евгеньевич? Они подпишут?

– А куда они денутся? После праздников смело звони Решетникову, все будет готово. – Янковский улыбнулся и галантно наклонился, чтобы, как обычно, поцеловать ее руку на прощание. Хоть это и был привычный ритуал в их отношениях, Саша все равно смутилась. Ей всегда было неловко, когда этот солидный пожилой человек наклонял перед ней свою седую голову и с большим достоинством целовал ее руку. В этот раз Янковский сделал это медленнее обычного, Саша видела, как ему тяжело. Выпрямившись, Пётр Евгеньевич посмотрел на нее внимательно и произнес:

– С наступающим новым годом, моя девочка, пусть он будет самым счастливым в твоей жизни, пусть сбудутся все твои заветные желания, и самое главное – пусть тебя посетит большая любовь.

Саша не знала, что сказать в ответ, горло перехватило, к глазам подступили слезы. Она шагнула вперёд и поцеловала теплую, гладко выбритую щеку своего старого друга. Раньше она никогда не делала этого, по негласной договоренности они держали дистанцию, но сейчас ей очень захотелось это сделать. Было видно, что Янковский тронут, Саше даже показалось, что в его усталых голубых глазах блеснули слезы. Петр Евгеньевич откашлялся, надел на сухую руку дорогую кожаную перчатку, пахнущую изысканным парфюмом и жестом подозвал личного помощника, ожидавшего босса в холле. Саша никогда не знала имен этих мужчин, всех, как один, похожих на молодого Джеймса Бонда, она думала, что они были не просто помощниками, но еще и телохранителями. Каждый год Янковский нанимал нового. Однажды Саша спросила, почему он не остановится на одном, зачем так часто менять помощников, ведь они наверняка были бы рады остаться при нем дольше, чем на год? Но Янковский ответил, что это правило, которому он не изменяет всю жизнь: не привыкать, не привязываться, оставаться с работниками в чисто деловых отношениях. Он хорошо платил, они хорошо выполняли свою работу. Чего же боле? Саша поймала себя на мысли, что как минимум один раз Янковский изменил своему правилу и привязался к ней.

Два месяца назад Саше позвонил адвокат Янковского и попросил её приехать на личную встречу. Когда Саша приехала, адвокат передал ей документ, извещающий о том, что она стала единственным владельцем компании «Гранд‑Групп». Её друг скончался. Саша не знала, что Янковский оставил завещание. Не знала она и о семье Петра Евгеньевича, у нее не было телефонов его родственников, ей не у кого было узнать, что стало с тем, кому она была обязана своим успехом, и где находится могила её друга.

 

Саша остановила машину на парковке возле бизнес‑центра. Мысли о Янковском задели её ещё незажившие раны. Потерю этого человека она ощущала очень сильно, и в бизнесе и в жизни ей очень не хватало его опыта, чувства юмора, тепла, которое он почему‑то щедро ей дарил. Саша поспешно вытерла выступившие слезы, и чтобы высушить глаза подняла их на величественное здание из стекла и бетона.

Бизнес‑центр «Глобус» строила её компания. Еще на этапе планирования, Саша задумала, что именно в этом здании будет находиться ее собственный офис. Саша с гордостью смотрела на горящий тысячами огней небоскрёб. Она спланировала здесь все, и даже то, что на последнем этаже будет располагаться спортивный клуб. Ведь ей всегда не хватало времени на спорт.

Обычно многолюдная площадь перед бизнес‑центром сейчас была пустой и безжизненной. Неудивительно, ведь 31 декабря уже давно стал негласным выходным днем, все стремились провести этот день дома в подготовке к встрече нового года. И как бы ни хотела работать на благо своей компании сама Саша, ей приходилось признавать, что не все стремятся каждый свободный час проводить в офисе. «У нормальных людей, Алесандра, есть жизнь! И только у тебя вечное рабство!» – упрекала Сашу мама.

Всех своих работников Саша отпустила на каникулы вчера, вручив конверты с премией за хорошую работу. Офис был полностью в ее распоряжении. Ну и что, что сегодня праздник, а у нее есть неотложные дела. На этой неделе, наконец‑то, были подписаны последние документы по зданию хосписа. Его передали на пятьдесят лет по льготной арендной ставке в пользование благотворительного фонда, который учредила Саша, когда Петра Евгеньевича не стало. Больше не было смысла скрывать огромный вклад её друга в различные благотворительные проекты города. Она решила, что фонд будет носить его имя, и таким образом она увековечит память о Янковском. Он оставил ей успешную компанию, стабильный доход в несколько сотен миллионов долларов в год, и веру в то, что большие деньги нужны только для больших добрых дел. Саша поклялась, что не свернет с этого пути.

И только Павел мешал ей осуществить её благую миссию. Он не любил Янковского, а Петр Евгеньевич, пока был жив, на дух не переносил Павла. Первый считал, что старик блаженный, раз все деньги пускает не в бизнес, а тратит на убогих, которым невозможно помочь, второй с болью наблюдал, что Саша оказалась под влиянием такого отъявленного мерзавца, каким Янковский считал Павла. Саша была между ними, как меж двух огней. Но к счастью, Павел пришел в компанию тогда, когда Петр Евгеньевич почти полностью отошел от дел, оставались только их ежегодные встречи, на которых Павел никогда не присутствовал. И какое бы влияние он ни оказывал на Сашу, Янковский всегда был на первом месте. Это было неизменно, и это доводило Павла до бешенства.

Саша взглянула на часы, было 8 утра. «Очень хорошо, значит, я все успею», – подумала она, поднимаясь на последний этаж в бесшумном лифте, сверкающем начищенной до зеркального блеска сталью.

Изрядно пропотев на тренажёрах, Саша пошла в сауну. Тело приятно ныло. Она любила эту сладкую усталость после тренировки. Любила ходить в спортзал по утрам. Офисный планктон предпочитал вечерние занятия, а Саше нравилось, что утром не было толп в раздевалке и душевой. Сегодня она и вовсе была одна в зале. Остальные, видимо, уже начали отмечать. За стойкой скучала девушка‑администратор. Она сонно протянула саше ее абонемент и забрала ключ от шкафчика, но вдруг, словно опомнившись, воскликнула:

– О, это же вы?! Вы женщина года! – девушка схватила со стола журнал и ткнула им Саше почти в лицо.

– Да, это я, – после неловкой паузы подтвердила Саша, бросив взгляд на обложку, с которой на неё опять смотрела она сама.

– Распишитесь, пожалуйста! – взволнованная девушка протянула ей ручку.

Саша помедлила, ей показалось это таким нелепым – подписывать журнал, будто она какая‑то звезда. Но девушка смотрела на нее с таким восхищением, что Саша поставила свою подпись на обложке. Девушка что‑то пискнула с восторгом, но Саша постаралась поскорее уйти.

– С новым годом! – крикнула администратор в закрывающуюся дверь.