Украсть собственную жену

Поднявшись на ноги, Леона уставилась на напряженную спину Хасана. Она часто видела его спину в те несколько месяцев недопонимания, после чего в конце концов уехала от него.

– Где мои туфли?

Удивительно, но обычный вопрос заставил Хасана обернуться и посмотреть ей на ноги.

– Они у Рафика.

«Дорогой Рафик, – подумала Леона, – верный соучастник преступления Хасана». Рафик был из рода аль‑Кадим. Он учился в тех же школах и университетах, что и Хасан. В чем‑то они были равны, но, по сути, князь Рафик был его скромным слугой.

– Окажи мне любезность и попроси его вернуть их мне.

– Для чего?

Леона вздернула подбородок, услышав угрозу в его тоне, и холодно посмотрела на него.

– Я не останусь здесь, Хасан, – категорично сказала она. – Даже если мне придется забронировать отель в Сан‑Эстебане, чтобы защитить твое достоинство, я покину эту яхту сегодня вечером.

Он взглянул на нее с любопытством и едва заметно улыбнулся.

– Ты хорошо плаваешь? – протянул он.

Потребовалось несколько мгновений, чтобы до нее дошел смысл его насмешки. Быстро подойдя к окну каюты, она увидела вокруг чернильную тьму. От страха по спине Леоны пробежала дрожь.

Хасан быстро лишил ее хрупкой надежды:

– Мы покинули Сан‑Эстебан через несколько минут после посадки.

Только теперь она почувствовала слабую вибрацию под ногами – двигатели работали плавно и бесшумно. Она медленно повернулась к нему лицом.

– Почему? – выдохнула она.

Это напоминало повторение того, что уже случалось раньше, только на этот раз все было серьезно. Гораздо серьезнее, чем Леона себе представляла. Потому что она знала этого человека. Знала, что Хасан не склонен к импульсивным действиям. Все, что он делает, имеет причину, и все его поступки тщательно спланированы.

Хасан тихо вздохнул и серьезно произнес:

– Проблемы дома. Здоровье моего отца ухудшается.

Гнев Леоны сразу сменился тревожной озабоченностью по поводу тестя. Шейх Халифа был слаб здоровьем с тех пор, как она познакомилась с ним. Хасан безумно любил его и по максимуму освободил своего отца от бремени правления. Он следил, чтобы ему оказывали лучшую медицинскую помощь, и отказывался верить, что однажды его отец умрет. Судя по всему, старику совсем плохо.

– Что случилось? – Она пошла к нему. – Я думала, последняя терапия была…

– Поздновато беспокоиться. – Хасан взмахнул рукой, запрещая ей подходить к нему. – Я не припомню, чтобы ты волновалась о его здоровье год назад, когда уехала.

Это было несправедливо. Леона моргнула, когда его слова задели ее за живое. Шейх Халифа был хорошим, добрым человеком. Она подружилась с ним, пока жила во дворце.

– Он понял, почему я уехала, – обиженно ответила она.

Хасан насмешливо посмотрел на нее:

– А я не понял. Но поскольку ты решила, что поступаешь правильно, теперь передо мной серьезная проблема. Меня считают слабаком из‑за того, что я позволил своей жене сбежать. Оппозиция громко кричит о том, что в стране начнется хаос, если я не покажу себя настоящим лидером.

– И ты решил доказать свое лидерство, похитив меня, а потом притащив обратно в Рахман? – Она хрипло рассмеялась, потому что они оба знали: отвезти ее домой – худшее решение Хасана для доказательства его правоты.

– Ты предпочитаешь, чтобы я взял вторую жену, мысль о которой так тебя задевает? – спросил он.

– Вероятно, она будет соответствовать всем твоим требованиям, в отличие от меня, – с трудом выдавила она.

– У меня уже есть жена, которая мне нужна, – мрачно ответил он.

– Но я тебе не пара, Хасан! – страдальчески воскликнула она.

– То есть ты меня больше не любишь? – спросил он.

Подняв дрожащую руку, чтобы прикрыть глаза, Леона покачала головой, отказываясь отвечать. Хасан быстро подошел к ней.

– Отвечай! – Он остановился напротив нее.

Сглотнув ком в горле и сдержав слезы, Леона отвернулась.

– Нет, – прошептала она.

Он резко отвел ее руки от глаз:

– Говори мне в лицо!

У нее закружилась голова.

– Не надо…

Но он не собирался сдаваться. Хасан побледнел, был обижен и зол.

– Я хочу услышать, как ты говоришь, что не любишь меня, – настаивал он. – Я желаю, чтобы ты сказала мне в лицо эту гнусную ложь. А потом я хочу услышать, как ты просишь у меня прощения, когда я докажу тебе обратное! Ты понимаешь меня, Леона?

– Ладно, я люблю тебя! Ты доволен? – закричала она. – Я люблю тебя, но я не буду жить с тобой! Я не стану смотреть, как ты разрушаешь свою жизнь из‑за меня!

После этих горьких и правдивых слов ей стало трудно дышать.

– А твоя жизнь? – упорствовал он. – Что будет с ней, если ты и дальше станешь играть роль жертвенного ягненка ради меня?

– Я справлюсь. – Она попыталась пройтись на дрожащих ногах.

– Ты снова выйдешь замуж? – спросил он.

Она вздрогнула и не ответила.

– Заведешь любовников, чтобы забыть меня?

Каким бы резким и жестоким ни был тон Хасана, она понимала, что ему больно.

– Мне никто не нужен, – прошептала она.

– Значит, ты собираешься до конца своей жизни наблюдать, как я рожаю потомство со второй женой?

Она охнула:

– Что ты хочешь от меня?

– Я стараюсь открыть тебе глаза, чтобы ты поняла, на что ты обрекаешь нас обоих.

– Но я тебя ни на что не обрекаю! Я отпускаю тебя. Живи, как хочешь!

Его лицо ожесточилось.

– Тогда я возьму то, что я хочу! – Он быстро подхватил ее на руки и жадно поцеловал в губы.

Когда он поставил ее на ноги и отстранился от нее, она простонала в знак протеста.