Дотла

– Что я сделал? ― спрашивает он, а у самого дыхание останавливается ― Я был… я был не в себе. Не помню, во сколько ушёл, и, если честно, не помню всех событий.

В моей голове происходит замыкание. Я замираю, не понимая, злиться или наоборот ― вздохнуть с облегчением. Я хочу найти причину, которая объяснит его поведение, но если эта причина – наркотики, то это совсем не радует. Если он настолько меняется, что не помнит себя, как я могу ему доверять? А сейчас он вообще трезвый? Может, вся эта нежность и забота ― тоже побочный эффект какой‑нибудь травы?

– Господи, Вика, почему ты молчишь?

– Потому что я тебя боюсь, ― шепчу я.

– Что? ― его глаза вспыхивают. ― Ты? Я что… тебя…

– Ударил, ― я заканчиваю фразу за него.

– Чёрт! ― он прикрывает глаза ладонью.

– Ты что? Серьёзно ничего не помнишь? Ты не выглядел, будто под кайфом. Да, ты был взвинчен и разозлился из‑за полной ерунды, но ты и раньше так делал, или… ― тут до меня доходит.

Стас и раньше принимал что‑то, и, возможно, все приступы его агрессии или необоснованной ревности продиктованы как раз этими препаратами.

– Я и раньше тебя бил? ― он спрашивает, а значит, не помнит.

Я вскакиваю с кровати и начинаю истерично собирать вещи.

– Вика, ты куда?

– Не иди за мной! ― я выставляю ладонь в защитном жесте. ― Я не знаю тебя, совсем! Какой ты ― настоящий?

– Господи, прости… ― он снова трёт лицо ладонями. ― Вика, я спокоен, трезв и ничего тебе не сделаю, клянусь, я больше ничего в жизни не приму. Давай просто поговорим?

Я стою у двери спальни, прижав к груди свитер и рюкзак. Я хочу ему верить, спокойно поговорить и убедиться, что всё дело в каких‑то чёртовых таблетках и на самом деле мой парень меня любит, заботится и никогда‑никогда больше не ударит. Вот только этот парень делал мне больно слишком много раз, причём если не физически, то морально. Я не была готова поверить в то, что в один момент всё это закончится.

– Во сколько я ушёл от тебя? ― спрашивает он спокойно.

– Около девяти часов вечера, ― отвечаю я, всё ещё прижимаясь к двери.

– Хорошо. Как я тебя ударил?

– Дал пощёчину. ― я закатываю глаза: мне кажется, он издевается надо мной. Как можно такое не помнить?

– Это был не в первый раз? ― снова задает он вопрос.

– В первый, раньше ты мог только шлёпнуть или схватить сильно, но никогда…

– Губа! Это я? ― аккуратно продолжает он, и я вижу вину в его глазах: он правда не ожидал от себя такого.

– Да, кольцом. ― я указываю на его руки, правда, сейчас на его пальцах ничего нет.

– Ясно, ― нервно сглатывает он. ― Ты… ты хочешь порвать со мной? ― его голос звучит сдавленно, будто он сдерживает слёзы.

Вопрос ставит меня в тупик. Я же правда хотела, и сейчас, когда я банально не могу даже приблизиться к нему, самое время остановить эти отношения. Но в эти пару дней он вёл себя совершенно иначе, будто стал замечать меня. Он был трезв, вот в чём всё дело! Он перестал принимать после смерти брата и снова превратился в парня, в которого я влюбилась.

– Я не знаю, ― хриплю я: голос куда‑то пропадает.

– Малыш, я не хочу тебя терять, ― всё так же осторожно произносит он каждое слово. ― Если не хочешь оставаться, давай я тебя отвезу. ― Он следит за моей реакцией, все его движения плавные: боится меня спугнуть. ― А завтра мы встретимся и… и решим, что делать, ладно?

Я киваю, и Стас встаёт, чтобы одеться и отвезти меня в общежитие. Всю дорогу мы молчим: я вымотана и не готова сегодня к новой правде, а он… Не знаю, что у него на уме, выглядит он так, будто искренне раскаивается, но я осознаю, что не знаю его. Вдруг это игра или эффект новой увеселительной химии, которую он в себя влил? А может, ему и правда жаль, вот только это всё уже случилось, и я не представляю, как снова начать ему доверять.

– Вика, я скотина, я знаю.

Стас останавливает машину у общежития и прерывает наше гнетущее молчание.

– Понятия не имею, как я мог так себя вести, но я хочу, чтобы ты верила: сейчас я чист и никогда ничего не буду употреблять. Я готов хоть каждый день анализы тебе приносить, только прошу: не бойся меня. Я… я не могу потерять ещё и тебя. ― он не может даже смотреть мне в глаза, говорит, уставившись на руль, выдавливая каждое слово, наполненное мучительным чувством стыда.

И это рвёт моё сердце. Я люблю его, люблю и верю. Как дура? Как жертва абьюзивных отношений? Возможно! Но иначе я просто не могу.

 

Глава 6. Ангел и демон

 

Вика

Полгода назад

На часах восемь вечера – Стас так и не объявился.

Я стояла перед зеркалом и гипнотизировала своё отражение, которое мне с каждой минутой нравилось всё меньше. Для этого свидания я надела лёгкий трапециевидный белый сарафан до колена с пышным воланом внизу, наверх – тонкий объёмный свитер бордового оттенка. Да, я знаю, что мои волосы закрывают все потребности в цвете и я могу носить просто чёрное или серое и всё равно буду горящим пятном. Но для свидания захотелось быть той, на которую парень залипнет, а я как в замедленной съёмке буду подходить и убивать его сердце.

–– Вот только всё напрасно… – бурчала я отражению в зеркале, снимая замшевые лёгкие сапожки – не совсем по погоде, но чего не сделаешь ради сногсшибательного образа.

Я уже час жду от него звонка. Час! Как дура! Разве я не должна послать его, если он вдруг объявится? Показать, что я не из тех, кто будет ждать его как собачка? Но несмотря на всю свою браваду, я продолжаю сидеть и ждать.

Прошло ещё полчаса, и я сорвалась: пошла ва‑банк и приняла самое необдуманное решение ― вызывать такси, чтобы поехать к Куртову домой. «Кто я? Правильно, сильная и независимая девушка! Я приеду вся такая красивая, скажу ему, что ничего между нами не получится, и уйду! Точно уйду!».

В моей голове план был превосходным и ничуть не уменьшал моей гордости. Однако, когда я оказалась у двери его квартиры, меня охватила паника. «Что! Я! Творю!? Как раз из‑за подобного поведения такие парни, как он, и теряют интерес. Боже, вот я дура! Идиотка!». Вовремя осознав свою ошибку, разворачиваюсь, чтобы скрыться отсюда как можно быстрее.

– Вика!

Денис, брат Стаса, стоит передо мной с широко распахнутыми глазами. В руках у него пакет с продуктами.