Ведьма Вильхельма

– Прости, забыл, что вы слабые существа, – отозвался в голове более тихий голос. Разобрать, кому он принадлежал – мужчине или женщине, – было невозможно. Какой‑то усреднённый, безликий, но от этого не менее приятный. Хотя от него и было по‑прежнему больно.

– Кто ты? – немного отдышавшись, спросила: – И где это я?

– Моё имя на твой язык не переводится, зови меня, как тебе нравится. И ты у меня в гостях.

– Но как я сюда попала? Я ведь была совсем в другом месте.

– Здесь лишь твоя сущность, твоего тела тут нет.

– И зачем я тут?

– Ты желаешь силы, я могу помочь тебе.

Существо замолчало, а я задумалась. Что мы имели? Либо это сон, либо у меня галлюцинации, либо всё происходило по‑настоящему. Можно отбросить пока мысли о сне и о галлюцинации и предположить, что всё происходило на самом деле.

Передо мной было неизвестное существо, которое ни с того ни с сего предлагало мне какие‑то силы, утверждая, что я сама этого желаю. Что это могло значить? Не думаю, что брать что‑то у того, кто даже имя своё не сказал, хорошая идея. Да и ничего бесплатного в этом мире, да и не только в этом, нет.

– Какая сила? Какая будет плата? И кто ты? Мне не нужно имя, но кто ты, какой расы?

Мне показалось, что гигант тяжело вздохнул и немного прикрыл свои громадные глаза.

– Я вижу, что у тебя есть дар, я могу усилить его в сотни раз. Будет больно, но ты вытерпишь. Плата? Моя свобода. Я тут уже многие тысячи лет и хочу выбраться. Кто я? Мы называли себя хелгами. Служители богов, их верные воины.

– Что же случилось, почему ты тут?

– Это расплата. Давно, очень давно хелги служили богам. Боги были милостивы. Они создавали миры и тех, кто населял эти миры. Но однажды те, кому мы преданно служили, начали уничтожать свои творения. Поначалу хелги ничего не поняли, но потом стало ясно, что в некоторых богах проросла тьма. Хелги просили, умоляли прекратить, но боги не слушали. Хелги восстали против своих хозяев, защищая уцелевшие миры. Но боги есть боги, а мы были лишь слугами. Всех хелгов они пленили, заковали и оставили скованными в мирах, сказав, что раз нам они так нравятся, то мы должны охранять их целую вечность. С тех пор я тут.

– А куда смотрели остальные боги?

Честно говоря, я не слишком во всё это верила. Вид у этого хелга был такой, что он больше смахивал на какого‑нибудь демона, чем на слугу богов.

Существо опять тяжело вздохнуло.

– Боги, они другие.

Что это может значить, я не поняла, но переспрашивать не стала. Другие так другие. Может, это означало, что им никакого дела не было ни до чего, мало ли.

– Скажи, зачем ты хочешь дать мне силу?

– Чтобы ты потом помогла мне снять оковы.

Ага, логично. Вот только кто мне даст гарантии, что вот этот гигант не местный Люцифер? Никто. А это значит? Что нужно рисковать. Либо принимать предложение, либо уйти отсюда и забыть.

– Я понимаю твои сомнения. Доказать я не могу. Тут поможет одна лишь вера.

Я задумалась. Окинула взглядом гиганта. Скажу честно, выглядел он хоть и пугающе, но это только поначалу, а потом, приглядевшись, я поняла, что он не так уж и страшен. И эти глаза… Они просто бездонны.

– Хорошо, – сказала, а сама почувствовала себя так, словно в колодец вниз головой нырнула. – Я поверю тебе. Но знай, обманешь – найду даже в следующей жизни.

– Уверяю, после того как я передам часть своей силы тебе, ты сможешь меня легко найти в любой из своих следующих жизней.

– Вот как, – я даже не знала, что и сказать. – Больно будет?

– Будет, – ответил он.

А потом я потонула в океане боли, которая меня едва не распылила на атомы. Я горела, плавилась, замерзала, разваливалась на куски, заживо сгнивала и кричала, кричала, кричала. Хотя, уверена, из моего рта не вылетело ни звука.

Утром я проснулась так, словно ночью ничего не было. Будто мне всего лишь приснился кошмар. Никаких изменений в себе я не ощутила. Так было до тех пор, пока я не выползла из палатки на улицу и не посмотрела по сторонам.

Глава 3

Мир изменился. Нет, изменилось моё восприятие. Если раньше я думала, что хорошо вижу, то сейчас понимала, как ошибалась. То же и в отношении остальных органов чувств. Было впечатление, что всё вокруг стало более объёмным, ярким, душистым, насыщенным. Словно до этого у меня на голове был мешок, который приглушал ощущения.

Голова тут же закружилась, меня затошнило и зашатало. Видимо, не всё в голове успело перестроиться. Хотела опереться на палатку, но вспомнила, что сооружение это весьма хлипкое и я свалюсь вместе с ней. Краем глаза заметила Ингрид, которая что‑то говорила и выглядела встревоженной.

Меня сейчас стошнит! Осмотрелась и нашла взглядом подходящие кусты, к которым и устремилась, чувствуя, как меня под локоть поддерживает кормилица. Рвало долго. Приятного в этом было мало. Но хотя бы потом голова перестала кружиться, а желудок – проситься наружу. Я даже воды попила.

– Как вы? – голос Ингрид был совсем другим, каким‑то незнакомым, но более полным, звучным и довольно громким. Надо же, как слух поменялся.

– Нормально, – ответила, присаживаясь на небольшой стульчик, непонятно откуда взявшийся рядом со мной. – Как остальные?

– Все себя чувствуют хорошо. У малыша Ильгуль зубик режется, вот он и плачет. Да старая Вильмина всё на сердце жалуется. С остальными нормально.

Кто эти люди, я знала. Ильгуль работала в замке служанкой, вышла замуж за сына кузнеца и недавно родила. А Вильмина лет десять назад работала в замке прачкой, потом ушла, так как руки от старости стали болеть.

– Это хорошо, что со всеми всё нормально. Кто что говорит? Думает?

Самочувствие моё с каждой минутой становилось всё лучше, поэтому я даже позволила себе открыть один глаз и осмотреться. В нашем импровизированном лагере было тихо. Только малыш Ильгуль плакал, остальные ходили хмурыми, сосредоточенными. В глазах людей я отчетливо видела страх и отчаяние, смешанное с крупицами надежды. Все так или иначе посматривали в мою сторону.

– Людям страшно, – ответила Ингрид, поёжившись. – Место такое, что не по себе.

Я открыла второй глаз, вытерла накопившиеся в уголках слезы и осмотрелась. Громадные стволы деревьев, покрытые темно‑зеленым мхом. Земля на удивление ровная и усыпана пожухлыми листьями, иголками и сухими ветками. Кое‑где трава, очень похожая на папоротники. Расстояние между деревьями‑гигантами очень большое. Не удивительно, учитывая их высоту и размер крон. Если прислушаться, то можно различить, как они скрипят и в вышине шелестят листья. Животных не слышно, даже птицы и те не поют. По земле стелется полупрозрачный туман.