Вера и рыцарь ее сердца. Роман в 6 книгах. Том 3
Вера вернулась домой в полуобморочном состоянии. Сначала она попыталась себе внушить, что деньги из рюкзака были украдены тем, кто имел большую нужду, чем она, но самообману разум не провести! Когда бедственное положение семьи женщина осознала в полной мере, то без сил плюхнулась в единственное мягкое кресло, что стояло у печки буржуйки, и онемела.
Дети как могли пытались её успокоить.
– Мама, не молчи. Мы и без денег справимся, нам не привыкать. Ты отдыхай, а мы пока уберёмся дома, – успокаивала маму Катя.
Потом из‑за её плеча высунулась растрёпанная головка Танюши.
– Мама, хочешь я тебе стихи почитаю, тебе они нравятся, это Пушкин:
«Я к вам пишу – чего же боле?
Что я могу ещё сказать?
Теперь, я знаю, в вашей воле
Меня презреньем наказать.
Но вы, к моей несчастной доле
Хоть каплю жалости храня,
Вы…»
– Нет, это «ты» оставишь маму в покое, Пушкин сейчас нашей маме не поможет.
– Катя, а ты не толкайся… Мама, отдыхай спокойно, мы можем жить не кушая, 40 дней, как Иисус Христос. Это учитель в школе говорил, а в школу я буду по абонементу ездить, мне денег не надо.
Последнее, что помнила их обворованная мама, как Витя укрывал её одеялом, и потом она провалилась в глубокий сон.
Через два часа Вера открыла глаза, а мир за это время нисколько не изменился. Сидевшая рядом с ней на табуретке Таня обрадовалась маминому пробуждению и прилегла к ней на грудь. Катя пошла на кухню и поставила на плитку чайник, а Витя, нежно обняв маму за шею, попросил кушать, а кушать было нечего.
Что делать?
Социальная служба заняла 10 тысяч франков, а 2 тысячи подарила Николь, и на 12 тысяч франков Вера по экономии продуктов побила все рекорды, устанавливаемые самыми скупыми мигрантами в Бельгии.
В середине ноября Вера получила письмо из комиссариата. Это письмо было написано на французском языке, прочитать его взялась Тесс, которая прибыла, как будто её кто‑то пригласил. Перед тем, как огласить содержание письма, она попросила позвать детей, чтобы они узнали новость из первых уст, хотя Вере очень не хотелось посвящать детей в проблемы взрослых.
И вот всё семейство собралось в импровизированном зале. Катя уселась в кресло, а Вера с младшими детьми – на диване, Тесс предпочла стоять посредине комнаты с раскрытым письмом в руках. Она тянула время, чувствуя себя вершительницей судеб. Дождавшись, когда в комнате наступила мёртвая тишина, женщина приступила к своей задаче – на русском языке объявить решение комиссариата.
– Я вам уже говорить, наша Бельгия – маленький страна. Очень маленький. Люди азиль искать нельзя в маленький страна. Это неправильно. Это плохо для мой страна… Вам надо пять дней ехать Бельгии вон.
Прощальную слезу выдавить ей так и не удалось, поэтому она скорбно откашлялась.
Удивительно, но эта новость никак не отразилась на поведении Веры. Она понимала, что вокруг неё дети, которым не надо знать всю подноготную их положения в Бельгии.
– Тесс, спасибо за перевод, но нам некуда идти. У нас нет в России адреса, нам ехать некуда.
– Ты говорила, что твоя мама полька? Там тоже быть твоя родина.
Конец ознакомительного фрагмента
