Вера и рыцарь ее сердца. Роман в 6 книгах. Том 3

Вера скучала по быстро тающим сугробам, по весёлому журчанию ручейков, по терпкому запаху весенних цветов. Ей было жаль, что первая травинка в Калининграде тут же терялась в зелени вечнозелёных газонов и кустарников, так что её появление оставалось незамеченным событием, и никого не шокировала первая распустившаяся почка на берёзе.

Но, может быть, Вера состарилась и её душа не хотела воодушевляться сезонными переменами погоды? Даже подснежники и тюльпаны в Калининграде казались прекрасными творениями искусных художников, а не чудом оживающей природы. Не было в весне по‑калининградски той весенней лирики, которую Вера раньше слышала в каждом апрельском дне, когда ей хотелось быть «дежурной по апрелю». В этом городе не мог родиться Булат Окуджава!

Но, что тут ни говори, а весна есть весна. Прежде всего, она определяется хорошим настроением, оптимистическими планами и изменениями в одежде.

Если солнце не пряталось за тучи, то оно радостно улыбалось людям, а люди в ответ улыбались друг другу. В ясные дни Вера выходила на работу без зонта, наслаждалась солнечным светом, а её туфельки на каблучках отбивали прогулочный ритм довольной собой женщины. Тёплый ветер раздувал полы её кофточки, не застёгнутой на пуговицы, и легонько теребил подол удлинённой юбки, доставшейся ей в наследство от жены брата. Как там ни крути, а красиво жить человеку не запретишь, особенно если он сбежал из деревни в город.

Чтобы истинно оценить преимущества городской жизни, надо лет пять пожить в деревне, в срубленной избе, в общении с бурёнкой как с кормилицей семьи. Тогда будет понятно, как приятно начинать день с посещения благоустроенного туалета, лёгкого завтрака в виде ломтика нарезного батона с тонким кружочком колбаски поверх маслица, а потом по асфальтовым дорожкам торопиться на работу, чтобы вечером принять тёплую ванну с ароматическим шампунем и до сна просидеть в кресле перед телевизором, который не рябил оттого, что покосилась антенна на крыше.

Уже через месяц городской жизни Вера стала замечать, что её тело неудержимо теряло силу и гибкость, оно набирало вес и ужасно противилось всякой физической нагрузке. А потом куда‑то пропало удовлетворение от жизни, а с ним и то умиротворённое состояние души, когда все дела по хозяйству управлены, когда протопленные печи давали тепло, и вода на завтрашний день стояла в вёдрах у крыльца.

Ведь какая в деревне может быть апатия? Это городских людей постоянно одолевает лень, а у сельчан весь день расписан, только успевай крутиться.

Человеку всегда хорошо там, где его нет.

В городе долгожданные субботние дни теряли свою прелесть, они становились банальными выходными днями, когда не знаешь, что делать и куда пойти. Но роптать на городскую скуку Вера вовсе не собиралась, как и мечтать о возвращении в деревню!

В свободное время она стала заниматься гимнастикой, интенсивно штудировать новую книгу американской писательницы Луизы Хей, в которой давались советы по прогнозированию позитивного будущего. Эти занятия женщина совмещала с молитвами, которые становились обязательными ритуалами по утрам и вечерам.

С первых дней работы в Гурьевске Вера взяла себе правило, которое гласило: хорошо работать – это совсем не означает рваться в передовики. Она уже не стремилась к всеобщему уважению и в коллективных заговорах не участвовала, а спокойно выполняла приказы начальства, стремясь быть самым среднестатистическим врачом.

Созданный ею образ скромного участкового врача почему‑то действовал на людей гипнотически, и к ней потянулись коллеги для душевных бесед.

Как‑то раз к Вере в кабинет зашла заведующая поликлиникой, Елена Михайловна, очень красивая брюнетка, похожая на пиковую даму из спектакля. Но зашла она не для деловых разговоров.

– Вы знаете, Вера Владимировна, вот что я скажу вам по секрету. У меня есть знакомые, которые уже полгода живут в Бельгии. Они сдались властям как беженцы, а теперь живут в домике на берегу моря. Они не работают, целые дни отдыхают и получают социальное пособие, по сравнению с которым наша зарплата врача, что гулькин нос.

– Бельгия? На берегу моря? Ещё и социальное пособие? Прямо как в мире чудес.

Обычно Вера не перебивала своих коллег, рассказывающих по секрету свои истории, но тут её воображение за одну секунду нарисовало прекрасную страну Бельгию, песчаное морское побережье, похожее на побережье в Тунисе, а в лучах восходящего солнца рядом с голубым маяком стоит одинокий беленький домик, в которой живёт она и её весёлые дети.

– Вера Владимировна, – продолжала Елена Михайловна описание райской жизни в Бельгии, – я об этом и говорю: Бельгия, социальное пособие, домик у моря. Представляете, какой комфорт! Нам, беженцам из Казахстана, приехать в Бельгию и получить вид на жительство стоит всего 1000 долларов на человека.

– Тысяча долларов на человека? – тихим эхом повторила Вера последние слова своей начальницы, и радужная картина бельгийского приморского рая стала ещё одной несбыточной мечтой.

Как обычно и бывает, если утро было солнечное, то к вечеру обязательно похолодает. После работы Вера шла домой, застегнув кофточку на все пуговицы, дул ветер прямо в лицо, и небо хмурилось. В сумке она несла десяток пухлых историй диспансерных больных детей, под тяжестью ноши её походка сменилась на утиную, а красные туфли‑лодочки, из гардероба Галины, при ходьбе изрядно натирали ноги.

С заходом солнца исчез и Верин дневной энтузиазм, и она с ужасом понимала, что через каких‑то три месяца оплата за квартиру закончится, и они с Катей останутся на улице. Месячная оплата за съёмную квартиру в два раза превышала оклад участкового педиатра первой категории, работающей на две ставки.

«От сумы и тюрьмы не зарекайся», не зарекайся даже тогда, когда у тебя есть высшее образование и желание трудиться днём и ночью.

Но сердце женщины согревала надежда, источник которой находился в церкви.

 

Глава 2

 

В один из воскресных дней в начале апреле, после затяжных дождей вновь показалось солнце над городом, и даже ветер, улегшись в штиль, жмурился в его лучах. В природе наступила пора благоденствия, люди бродили по улицам без всякой надобности, подражая дрейфующим облакам в вышине, и небо улыбалось всем своей ясной синей улыбкой.

В такой день просто невозможно усидеть дома, и Вера с утра отправилась в городскую церковь. Вообще‑то, она не имела привычки срывать листья или ломать ветки с деревьев, но не удержалась и сорвала для себя веточку молодой ольхи, набирающей цвет. С веточкой в руке она села в автобус, идущий на городскую площадь, где скромно стояла православная церковь, укрывшись под раскидистыми тополями, и в этой скромности было что‑то притягательное для человека, ищущего не религиозную восторженность, а спасение души.

Выйдя из автобуса под колокольный звон, она направилась вместе с другими верующими в церковь, радуясь тому, что не случайно сорвала ветку ольхи по дороге в церковь, а по Божьему провидению.

С началом праздничной службы в солнечное Вербное воскресенье Вера запретила себе думать о постороннем и духом соединялась с голосом священника и поющих дьяконов. Это церковное песнопение под речитатив священника отделяло её от мира забот и тревог, а с запахом ладана приходил в её сердце мир другой, Божий, на который не действовало течение времени, ибо в нём веками хранились неизменными покой и любовь Христа ко всем живущим на земле.