Вера и рыцарь ее сердца. Роман в 6 книгах. Том 3
В тот торжественный день Вера проснулась рано и распахнула окно. Свежий воздух был наполнен запахом черёмухи и свежевспаханных огородов. Окно выходило на внутренний двор многоэтажных домов, закрытый от первых солнечных лучей, но это не мешало женщине радоваться светлому празднику Пасхи! Иисус воскресе! – пело радостно её сердце в груди, и ей самой нестерпимо захотелось пойти в церковь.
Вера не огорчалась тому, что не знала церковного расписания праздничных служений, потому что была убеждена, что сам приход в церковь на Пасху очень важен для верующего человека. Приодевшись и засунув шёлковый платок в сумку, Вера приоткрыла дверь в спальню к дочери и тихонечко пропела:
– Христос воскрес!
– Воистину воскрес, – сонно пробурчала Катя и натянула одеяло на голову.
– Катюша, я иду в церковь, а потом зайду к Саше, чтобы поздравить всех с Пасхой. В отличие от нас, они держали сорокадневный пост. Я представляю, как вкусно у них накрыт праздничный стол… сдобные пасхи, крашеные яйца… тебя там тоже ждут.
Молчание.
– Ты пойдёшь к тёте Гале есть пасхи?
– Мгу.
Что значит «мгу», Вера гадать не стала, решив заказать за Катю, Таню и Витю сорокоуст за здравие.
Автобус из Гурьевска останавливался прямо на площади перед церковью. Под ликующий колокольный звон начиналось пасхальное служение. Деревянное здание церкви не вмещало всех верующих, пришедших в то утро на праздник, поэтому пасхальное богослужение было организовано прямо на площади, перед церковью. Батюшка говорил через микрофон, и не было человека на площади, до которого бы не дошла благая весть.
– Христос воскресе!
В ответ прогремел многоголосный хор божьего народа:
– Воистину воскресе.
Видя улыбающиеся лица прихожан, их счастливые взгляды, устремлённые на священника, стоящего у импровизированного алтаря под открытым небом, Вера притихла от собственных размышлений.
– А ты чего радуешься? – строго обратилась она к себе. – Люди радуются, потому что они подготовились к этому празднику. Они держали пост, молились, ходили на службу. А ты? Схватила косынку и туда же, в калашный ряд?! И не стыдно тебе быть дармоедкой, питаться с чужого стола? Бога побойся, ведь могла же ты хоть в Страстную субботу пост выдержать, а не держала…
* * *
Когда‑то в Андрюшино Вера очень старалась соблюдать пост перед Пасхой, и это ей удавалось до тех пор, пока Иван Илларионович, местный электрик, и больше друг, чем любовник, не заметил, что все её голодания были напрасны, потому что исключение из пищи мяса без ежедневных вечерних и утренних молитв не является христианским постом.
– Иван, ты откуда это знаешь, ты ведь сам коммунист от макушки до пят?
На Верин вопрос Иван ответил со скромной улыбкой:
– Отрывные календари читать надо, христианка ты моя. Приятно, когда хоть кто‑то помнит ещё, что я коммунист, а коммунистам надо хорошо знать народные предубеждения, чтобы с ними бороться… Ох, да не смотри на меня так гневно. В гневе ты баснословно красива.
Как она ни была сильно возмущена вмешательством атеиста Ивана в её духовную жизнь, но пост держать уже расхотелось, да и невыгодно это было. На дворе стояла ранняя весна, надо было срочно подъедать остатки заколотой под осень свиньи. Морозильной камеры у Лебедевых в доме не было, а мясо на веранде от весеннего тепла быстро портилось.
Только в день «великой субботы» постились в сибирской деревне Вера и её дети, чтобы, увидев солнечный рассвет, голодными сесть за праздничный стол, приготовленный с вечера, и после прочтения молитвы приняться за трапезу. На Пасху Вера по обычаю пекла куличи, которые оставляла на ночь в центре пасхальных яств, вокруг пасхи укладывались покрашенные в луковом отваре яйца. И всю пасхальную ночь над столом горела церковная свеча, освещая куличи и яйца.
* * *
В Гурьевске Вера даже не пыталась поститься, но читала библейские правила и вот в церковь пришла, хоть одна, но пришла. В толпе верующих на церковной площади её сердце от таких мыслей уже не радовалось, а ныло от тоски по младшим детям, от того, что недостойна принимать радость воскресения Христа, и ни с того ни с сего ей вдруг захотелось плакать, и она засобиралась было уходить с площади, как случилось чудо.
Батюшка в белоснежных одеждах, расшитых золотом, говорил то, что Вере так важно было услышать:
– Позвольте мне обратиться к каждому из вас, мои братья и сестры. Кто принудил вас в это воскресение прийти в церковь?.. Кто‑то вам заплатил за приход сюда? Или вы пришли в церковь по распоряжению начальника?
На церковной площади стало тихо, и батюшка продолжил говорить уже в полной тишине, обращаясь к каждому человеку, стоящему перед ним.
– Мы собрались вместе по доброй воле, по зову нашего сердца. Это главное! Итак, все войдите в радость Господа нашего; и первые, и вторые получите награду; богатые и бедные, ликуйте друг с другом; воздержные и нерадивые, почтите этот день; постившиеся и не постившиеся, веселитесь ныне. Ибо Иисус Христос, Божий сын, умер на кресте как безвинный человек, заплатив кровью за грех каждого из нас, чтобы примирить нас с Богом Отцом, Отцом справедливым и любящим. Воскресение Иисуса Христа есть залог вечной жизни на небесах для каждого верующего в Него человека. Этот праздник нельзя заработать, он дан нам свыше!.. Давайте с открытым сердцем будем провозглашать благую весть! Иисус воскресе!
– Воистину воскресе!
Тут Христово спасение переполнило сердце Веры неземной радостью!
После службы в церкви женщина поспешила в гости к брату. Ей хотелось принести в дом брата ту радость, которая переполняла её собственное сердце. Дверь открыла Марина.
– Христос воскрес!
Это приветствие оказалось чересчур громким. Марина тут же приложила палец к губам и прошептала:
– Тсс. Мама спит. Воистину воскрес.
– А папа?
– Папа учит свой «немецкий» в дальней комнате. Тётя Вера, проходите на кухню. Мы сейчас с вами чай попьём с маминой пасхой, и я вам расскажу о моей подготовке к новой телевизионной программе.
Стол был красиво убран. По крошкам на столе и по кусочкам крашеных яичных скорлупок было видно, что за столом уже отпраздновали Пасху. Сначала, по обычаю предков, Вера с племянницей стукнулись крашеными яйцами, потом Марина с увлечением стала рассказывать свои телевизионные идеи. Женщина слушала племянницу, подперев щёку ладонью, и любовалась ею, совершенно не понимая, каким образом тело Марины вмещало 120 килограммов.
