Волчий сон

Бесшумно ступая по мягкому мху, лосиха шла к месту дневки. Сегодня они с вечера сделали большой круг, и детки, уже достаточно окрепшие, все равно устали. Мать сводила их вечером к водопою. Вкусная вода и что‑то белое и соленое из земли у водопоя были в диковинку для них. Ни лосиха, ни ее дети не знали, что этот водопой и солонец в осине, поваленной так, что комель завис на пне, сделаны человеком, который сегодня стоял и курил у окна за забором и колючей проволокой. Тем человеком, которого лосиха нередко раньше видела в окне проезжающей машины или шедшего по лесу с топором или с ружьем, одного или с бригадой. Она не знала и не догадывалась, что и он тоже этот лес считает своей вотчиной. От водопоя лосиха повела своих детей на подрастающие озимые. Перейдя небольшой молодой лесок из тонких гонких сосенок, полакомившись кое‑где иглицей немногочисленного подроста сосны, они вышли на опушку леса. Впереди простиралось зеленое море подрастающей ржи. И лосихе уже не нужно было изгибаться или становиться на колени, чтобы пощипать пробивающуюся зелень озимых, как она это делала в начале весны, еще до отела. Рожь подросла и достигала уже почти до колен, и толстые зеленые листья, мягкие и нежные, ароматные и вкусные, она поглощала без труда, с удовольствием и наслаждением. Телятам надо много молока, на сосновой иглице и осиновой коре по делянкам самой пришлось зиму с трудом пережить. А здесь такое изобилие. Насытившись и дойдя до островка леса среди поля, они направились вглубь, вспугнув зайца‑русака, который громко затопав, дал стрекача вдоль кромки поля. Там, внутри островка, вдоволь напившись из большой канавы‑воронки, они сделали привал. Однако к утру лосиха решила пройти назад, к своей поляне через торфяные карьеры. Там много молодой ивы, ежегодно подновляемой бобрами. Там подросли лопухи: свежие, зеленые и толстые, не то, что осенью. Там, наверное, знакомая ей по зиме молодая свиноматка со своим полосатым выводком удачно расположилась в глухом ельнике на краю болота. Именно там приятно пахнет тиной, и в глубинах ее памяти именно по тем тропинкам водила ее потерянная навсегда мать. Там же встретила она того, кто стал ее спутником, другом, защитником, кто всю зиму был с ней и их будущим потомством. Может, сегодня они встретят его? После того, как она почувствовала, что внутри у нее появилась едва ощутимая новая жизнь, после того, как она поняла, что это самое дорогое, что у нее может быть, и после того, как природа подсказала ей уйти и спрятаться в густой, сухой, поросший высокой прошлогодней травой вдали от лесосек, людей, машин уголок для отела, она его не видела. Он обиделся, что она не только не позвала его с собой, а еще и прогнала, и остался в большом сосновом бору перед торфболотом. Гордая и красивая, сейчас она смело подойдет к нему. Мальчик и девочка, их дети, посеменят за ней и, спрятавшись у нее под животом, любопытно будут выглядывать своими черными большими глазенками на красавца‑папу, с большими, еще мохнатыми и мягкими рогами. И он осторожно приблизится к ним. Осторожно обнюхает их, и гордо и счастливо вся семья пойдет дальше, на их поляну, где высокая сочная трава, ветер, сгоняющий комаров и оводов, где нет таких досужих двуногих тварей‑людей, с их верными помощниками и вечными врагами диких зверей – собаками. Туда, где нет волков, как это было прошедшей зимой. Воспоминания о волках инстинктивно заставили ее вздрогнуть, встряхнуться, настороженно прислушаться к окружающим шорохам, потрескиваниям, посапываниям, свистам, чириканьям и другим звукам просыпающегося леса…

Прошедшая зима выдалась суровой. Снег выпал уже в конце осени, когда еще не все листья облетели с осин, в ту пору становившихся главным кормом для лосей вместе с хвоей и побегами сосны. Со снегом стали наступать морозы. Водопой замерз. Обычно человек в зеленой одежде приезжал на машине и вырубал от берега вглубь и вширь лед. В этом году он не приехал; сначала лоси разбивали лед копытами, потом он стал настолько толстым, что это занятие пришлось отменить и пользоваться в качестве питья снегом. Соли тоже не было, и тут она почувствовала, что как раз соль ей сейчас очень нужна. Сгрызая соленую древесину внутри выдолбленного человеком в стволе поваленного дерева корыта, они приспособилась пополнять запас соли в организме. Острые и мощные нижние зубы‑резцы позволяли им это делать довольно успешно, и скоро корыто в стволе было обработано, словно бобрами. Да и кора ниже корыта была тоже вкусной, горько‑соленой. Днем недалеко от их поляны люди рубили лес. Целый день гремела техника, трещали пилы, зато, приходя вечером на делянку, лоси находили себе достаточно корма в виде спиленных стволов осин. Так проходил день за днем. Лосиха тогда впервые в своей жизни чувствовала, что внутри у нее что‑то новое, необычное. Тревожное и в то же время какое‑то гордое и ответственное чувство овладевало ее сознанием. Да и лось, который был намного старше и опытней ее, что‑то знал, потому что он протаптывал в глубоком снегу тропу для нее, оставляя самые вкусные и сочные побеги, сам сгрызая более грубые и более высокие ветви. И наоборот, когда они приходили к делянке обглодать кору поваленных осин, лось становился ближе к комлю, где кора жестче, оставляя ей более тонкий ствол с ветвями. Ей было приятно его внимание, ей было приятно, что встречающиеся им на пути лисы, дикие кабаны, еноты и другие звери уступали им дорогу и молча провожали их долгим взглядом. А мороз все усиливался. Снег уже достигал колен и кое‑где выше, кора стала жесткой, неподатливой. Лесники лес не пилили уже больше недели, а тот, что был, вывезли. Питались лоси иглицей сосны, попробовали зайти из леса в болото, в ивняки, но в первый же переход к болоту их неожиданно настигли две собаки. Злобно облаивая, они кружились в снегу мохнатыми шариками, норовили больней укусить за сухожилия задних ног. Иногда даже им это удавалось. Лось, пригнув голову с большими рогами, на семь отростков каждый, пугал собак, грозя нанести сокрушительный удар рогами. Одновременно, резко вскидывая вперед переднюю ногу, как копьем, пытался ударить или пробить собаку насквозь. Однако собаки были опытными и верткими, и все попытки атаки на них не увенчались успехом. Они кружили на редколесье, когда вдруг появился человек с ружьем. Лосиха, заметив человека, сорвалась и помчалась вперед, а лось задержался на несколько мгновений, опять пугнул собак и побежал за ней, но вдруг резко стал отворачиваться в сторону и, как ей показалось, стал уходить от нее. Одна из собак погналась за ней без лая, а вторая с редким лаем бросилась за самцом. Уходил лось известным им обоим направлением – к большому сосновому лесу на границе болота. Она, неспешно убегая, слышала все дальше и дальше удаляющийся лай другой собаки. Попробовала остановиться, тяжело дыша, послушать. Догонявшая собака опять стала вертеться по кругу, пытаясь укусить. Подняв шерсть на загривке, приложив уши, лосиха бросилась в атаку на собаку, стараясь ударить ее передним копытом, но промахнулась, и, не ожидая далеко отскочившую с визгом собаку, бросилась дальше, в сторону видневшихся впереди верхушек больших деревьев. Уже почти достигнув кромки большого леса, она услышала запах дыма, который человек выпускает изо рта. К этому запаху прибавился запах машины, еще чуждые запахи, несвойственные этому лесу. И тут на всем ходу, чуть сбоку и впереди себя она увидела человека, который был одет не в обычную зеленую форму, а в белую одежду. Она и не увидела бы его, если бы он не зашевелился. Останавливаться ей и развернуться было поздно – позади собака, болото заканчивалось, и впереди уже виден был большой лес. Человек спереди резким движениям вскинул перед собой черный предмет, похожий на палку. Стало страшно. Продолжая бежать, лосиха, вытянувшись в струну, напрягаясь всем телом, словно летела, не касаясь земли и снега, в сторону спасительного большого леса. Она уже не думала о преследующей ее собаке, она не думала о лосе, почему‑то ушедшем в другую сторону. Она ждала удара от этого страшного человека в белом. Вдруг резкий звук резнул слух – и облачко дыма и огня сверкнуло там, где стоял человек. Она уже поравнялась с ним, и до леса оставалось совсем немного. Второй гром прозвучал со стороны человека, когда она уже перемахивала через небольшую просеку, разделяющую лес и болото. Что‑то с силой ударилось в толстую елку, чуть не зацепив ее щепками, разлетевшимися от удара о елку. Она знала, что такое выстрел. Она знала, что это опасно…