Волчий сон

…Немного задремавшая под лучами восходящего солнца лосиха встрепенулась. Лицо человека, стоявшего в проеме окна, хорошо сохранилось в подсознании дикого зверя. Это был он. Хоть прошло уже довольно много времени с тех пор, она вспомнила этого человека. Вспомнила ту страшную зиму, волков. Она вспомнила, как уходил, оглядываясь, этот человек, оставляя ее и израненного лося, когда ей казалось, что все уже кончено. Когда своим телом она закрывала лося, некогда могучего, самого сильного и самого красивого своего друга. Когда он лежал в снегу и не мог уже подняться, весь изодранный и израненный волками, обессиленный от потери крови, от холода. Когда человек поднял ружье, она не знала, что делать. Она готова была защищать лося ценой своей жизни, она готова была напасть, броситься и на человека, ради него, лося. Но человек тихо ушел, а лось лежал и не хотел вставать. Тогда она подошла к нему, уткнулась своими губами в его шею. Он посмотрел на нее снизу‑вверх – его большие глаза были полны настоящих слез. Она еще раз толкнула его своими перламутровыми шершавыми губами – теплыми и мягкими. Сделав усилие, лось встал. Шатаясь, он сделал несколько шагов. Кровь, замерзшая в виде сосулек, черных капель, вместе с шерстью осталась на лежке на снегу и больше не стекала из рваных ран. Выйдя из болота, лоси сразу улеглись на дневку. Лосиха, обычно ложившаяся в нескольких шагах от лося, на этот раз легла, тесно прижавшись к лосю, пытаясь своим боком согреть его. Лося била дрожь от холода, от полученных ран. Ближе к полудню, когда февральское солнце повисло над лесом и в воздухе запахло тающим на ветках деревьев снегом, а слух уловил веселый писк лесных пичуг – синиц и поползней – лось смог подняться. И они вдвоем – она впереди, он за ней – двинулись вдоль большого леса по краю болота, поедая на ходу начинавшие отогреваться молодые стебли попадающегося осинника. Лосиха вела его к солонцам. Там же была и подкормочная площадка для диких кабанов: возможно, можно будет полакомиться и зерном, оставшимся от трапезы кабанов. Во всяком случае, люди туда наведывались часто, особенно хорошо она знала одного из них, который приезжал на санях, запряженных лошадью. Он привозил в мешках корма, рассыпал из в корыта, заходил в небольшую будочку, стоявшую поодаль, а выходя оттуда, всегда удовлетворенно кряхтел и почему‑то нюхал рукав своей шубы, сам себе улыбаясь в усы. Туда, к кормохранилищу, вела лося молодая лосиха, там она надеялась на защиту от волков и найти дополнительное пропитание для раненого лося. Так оно и получилось. Более того, через несколько дней прямо возле подкормочной площадки людьми были повалены осины. Как только лоси обгладывали за день дерево, у них была возможность перейти к другому дереву, а назавтра – к третьему. И так до самой весны. Специально поставленное высоко корыто, чтоб не добрались кабаны, через день наполнялось зерном, соль была постоянно, и лось быстро пошел на поправку. Раны заживали, а в придачу, стали расти бугорки на лобной части – росли рога, а это значит, приближалось тепло весны. Лосиха, располневшая и потяжелевшая, спокойно сгрызая кору осин, радостно смотрела на своего лося, который опять тянулся зубами к более отдаленным, верхним участкам поваленных деревьев, оставляя ей наиболее доступные или с более молодой и тонкой корой участки. Глухари на рассвете азартно пели на своих токовищах в болоте, и тревожащие слух звуки их песен лоси воспринимали как должное. Весна пришла в лес. Лосиха видела, что свиноматки, отделившись от своих стад, углубились в ельники и там готовили себе удобные постели‑логовища для опороса. Откусывая мощными челюстями колючие ветки елок, вырывая из‑под еще глубокого, но рыхлеющего снега вереск, папоротник и мох, они стаскивали их в определенное место, мостили, утаптывали, аккуратно раскладывая по кругу – готовили теплое и уютное для поросят гнездо. Никто не мог близко приблизиться к этому месту: ни прошлогодние детки, ни кабанчики взрослее, ни самец‑отец. Знакомая лосихе огромная самка упрямо и гневно фыркала‑ухала на них на всех, угрожая покусать или побить своим мощным рылом. Так дикая свинья готовилась к опоросу и к защите своих будущих полосатеньких чад. Гнездо уже было готово: теплое, непромокаемое, защищенное от ненужных глаз, прикрытое сверху разлапистой елью, оно прослужит свинье и поросятам домом от силы месяц. Потом она поведет их, своих деток, показывать окрестный лес. Покажет, где и как находить вкусные корешки, как найти по запаху под листьями прошлогодние желуди, орехи, как отличить друзей от недругов. Полосатые и смешные, шустрой вереницей они будут строго следовать за ней, внимательно и безукоризненно познавать эту школу. Это школа их жизни. Так было всегда, и так будет и в этот раз.

В начале мая лосиха знала, что и у нее скоро появится потомство – её первенцы, которые уже явно давали о себе знать. И вот она ушла в зеленеющие уже заросли ивняка, крушины, ольхи, чтобы на сухой гряде в прошлогодней траве принести двух рыженьких, тонконогих, большеухих, с большими черными живыми глазами телят – мальчика и девочку. Лося она не позвала с собой. Более того, отправившегося было за ней, она резко прогнала, грозно опустив голову и глянув предупреждающе снизу‑вверх. Он понял, что должен остаться пока один, но он знал, что будет недалеко от нее, чтобы в случае необходимости всегда прийти на помощь.

И вот сейчас она идет уже сама к нему, идет не одна, идет со своими детьми к отцу, чтобы уже теперь жить семьей вместе. Она знает, где они встретятся сегодня. Она знает, что он ждет, что он будет рад. Оставив забор с колючей проволокой и человека, в предрассветных сумерках курившего в оконном проеме, лосиха с лосятами подошла к тому месту, где был слышен запах ее лося. Тут следы свидетельствовали о его пребывании и о том, что он терпеливо ожидал ее здесь целый месяц. И вот они, наконец, увидели друг друга. Подошли друг к другу осторожно. Дети замерли поодаль. Большие, мягкие, словно мхом покрытые рога украшают голову лося. Лосиха тихо, осторожно подошла к лосю и положила свою голову ему на шею. Он замер, застыл, не шевелясь. Так они немного постояли, пока не подбежали возбужденные телята и уставились на обоих родителей большими любопытными глазами. Семья была в сборе. Лось ласково смотрел на детей своими большими глазами, а лосиха закрыла глаза и, не снимая своей головы с шеи лося, устало и, казалось, счастливо вздохнула – вместе!

 

* * *