Волков. Дуэль
В голосе его преподобия прорезались непривычные нотки. Не то чтобы панические, но изрядно похожие на те, что я слышал в тот день, когда нас обоих едва не загрызли упыри на Васильевском острове. Дельвиг явно нервничал, и остальные вместе с ним. Мне уже приходилось встречаться с лешим на Апраксином дворе, и я видел, на что он способен. При всех своих немалых габаритах и массе тварь перемещалась молниеносно, практически мгновенно – и так же быстро убивала, орудуя здоровенными лапами и пастью, полной зубов. Интеллект наверняка позволял ей и выслеживать добычу, и прятаться, скрываясь от опасности.
Но проваливаться сквозь землю леший определенно не умел.
И все‑таки исчез. Мы стояли среди деревьев, ощетинившись оружием, но лишь бестолково водили стволами из стороны в сторону. Вокруг был только туман и ничего кроме – ни следов, ни запахов, ни даже малейшего звука. Только где‑то вдалеке – кажется, за церковью – слышались голоса солдат.
– Что за?.. – Дельвиг дернулся, тряхнул головой и вдруг потянулся к лицу и снял очки. – Откуда?..
Я стоял в нескольких шагах, но все равно смог разглядеть на прозрачном стекле темную каплю. Она медленно сползала от оправы вниз, оставляя мутный след. Похоже, упала откуда‑то…
– Сверху! – прошипел Геловани. И уже во весь голос заорал: – Берегись!!!
Реакция у его сиятельства оказалась, что надо: он опередил даже меня: не выпуская из рук карабина, бросился вперед, сгреб Дельвига в охапку и рывком опрокинул, утаскивая в сторону.
За мгновение до того, как над нами мелькнула черная тень. Я вскинул штуцер и не целясь разрядил оба ствола в бесшумно несущегося к земле лешего. Раздался грохот, отдача едва не выбила оружие из моих рук – и уши тут же заложило…
И на этот раз не от выстрела, а от нечеловеческого вопля.
Хотя бы одна пуля точно угодила в цель, но остановить пикирующую с дерева трехсоткилограммовую тушу уже не смогла: леший перевернулся в воздухе, с визгом шлепнулся на землю, приложившись боком, но тут же снова задергался, поднимаясь на четвереньки. Геловани с Дельвигом еще копошились в стороне, я остался без патронов, так что отдуваться за всех пришлось Вольскому. Руки старика дрожали, однако он все‑таки смог поднять тяжелый револьвер и нажать на спуск.
«Смит‑Вессон» с грохотом выплюнул целый сноп пламени и подпрыгнул, едва не угодив курком в лоб горе‑стрелку. Промахнуться по гигантской мишени с такого расстояния едва ли возможно, но очередная рана лишь еще больше разозлила и без того взбешенную тварь. Вряд ли даже леший обладал достаточным запасом прочности, чтобы пережить такие повреждения. В гигантском теле засели две пули, а то и все четыре, и некоторые запросто могли оставить сквозную дыру с мой кулак размером.
Чудище уже умирало – но, видимо, все‑таки хотело забрать с собой хоть одного из нас.
Вольский не успел даже взвести курок. Тощая фигура, заросшая длинной зеленоватой шерстью, с утробным рычанием бросилась вперед и через мгновение смела несчастного старика, опрокидывая на землю. А тому оставалось только кричать и отбиваться, пытаясь отпихнуть нависающую сверху зубастую пасть.
Я не стал лезть под китель за браунингом – просто прыгнул вперед и, перехватив штуцер за стволы, ударил. С размаху, как дубиной. И покрытое золотым узором драгоценное ложе «Холланда» разлетелось в щепки, оставляя в моих руках согнутый кусок стали чуть меньше метра длиной. На лешего это подействовало примерно никак – разве что вынудило на мгновение отвлечься от Вольского и повернуть косматую голову в сторону назойливой помехи.
– Эй, ты! – заорал я, занося обломок штуцера. – Лови!
Второй удар не достиг цели: здоровенная туша перемещалась так быстро, что я едва успел увернуться от когтистой лапы. Однако в следующее мгновение леший уже бросился на меня и едва не сбил с ног, навалившись всем весом. Я рухнул на колени, кое‑как перехватил искалеченный штуцер второй рукой и засунул прямо поперек пасти. Треугольные зубы скрежетали по металлу, с треском ломались, но пылающие злобой желтые глаза приближались.
Я не обращал внимания ни на крики, ни на рев, ни на смрад, исходивший из самого нутра лешего, ни даже на когти, способные одним движением выпустить мне кишки. Просто упирался изо всех сил, не давая опрокинуть себя на землю. Тощее тело гимназиста, заправленное мощью Таланта, выдавало запредельные для простого смертного показатели, но леший все равно понемногу продавливал. Поднялся, нависая сверху, опустил лапы мне на плечи, продирая китель, и…
– Эй, гимназист! – выдохнул мне в ухо сердитый голос. – А ну‑ка посторонись!
Дельвиг просунул ствол винчестера мне между плечом и шеей, воткнул прямо в пасть лешему и нажал на спуск. Раздался грохот, и вовсе стороны полетело столько черной жижи, что я даже зажмурился. И, так и не открывая глаз, почувствовал, как тяжесть на плечах тает. Хватка когтистых лап сначала ослабла, а потом и вовсе исчезла, и поверженное чудовище с едва слышным ворчанием рухнуло на землю.
– Премного благодарен, ваше преподобие. – Я рукавом вытер грязь с лица. – Похоже, мы теперь в расчете.
– Господь милосердный, неужели мы все живы?
Обернувшись, я увидел Вольского. Его благородие профессор так и не поднялся на ноги – ползал на четвереньках и шарил по земле руками, подслеповато щурясь и пытаясь отыскать потерявшееся пенсне.
– Вы убили его? – дрожащим голосом поинтересовался он. – Оно… оно точно мертво?!
– Похоже на то, – буркнул Геловани, лязгая затвором. – Но я бы на месте Антона Сергеевича выстрелил еще разок‑другой – на всякий случай.
Глава 8
Сражение закончилось – и мне оставалось только подняться на ноги и хотя бы попытаться привести в порядок одежду… да и себя в целом. И без того видавший виды гимназический китель на этот раз, похоже, все‑таки кончился насовсем. Ткань пострадала не так уж сильно, борозды от когтей лешего вполне можно было и заштопать, но черная жижа измазала все от ворота до полы и воняла так, что у меня не возникло ни малейшего желания проверять, можно ли ее отстирать.
Так что я просто стащил с плеч отслужившую свое одежду, скомкал и бросил на распростертую на земле тушу лешего, оставшись в одной рубашке и наплечной кобуре с браунингом. Геловани проследил за мной взглядом, слегка приподнял бровь… но от замечаний все‑таки воздержался.
– Вот, возьмите, Владимир, – сказал он, протягивая мне сложенный вчетверо платок. – Вытрите хотя бы лицо… и руки.
Примерно через полминуты белоснежная ткань превратилась в замызганную тряпицу и отправилась вслед за кителем, но теперь я хотя бы мог нормально открыть глаза, отряхнуться, не боясь загадить еще и брюки – и даже кое‑как расчесать волосы относительно чистой пятерней.
И стоило мне закончить, как Вольский подскочил, вцепился и снова принялся трясти мою руку – пожалуй, даже посильнее, чем во время знакомства.
– Благодарю, благодарю вас, друг мой! – с жаром выпалил он. – Если бы не вы… Но какая отвага – броситься на это чудовище, можно сказать, безоружным… Еще немного – и я бы остался без головы!
