Волшебный мир, или Новая сказка о старом

Прошла неделя, прежде чем Элдину было разрешено самостоятельно ходить по улице. До тех пор Эстор буквально не отпускал его от себя. Получив разрешение беспрепятственно ходить по улице, Элдин тут же отправился во дворец, рассказать королеве то, что с ним приключилось в стане врагов. Эстор неотступной тенью последовал за ним.

Когда друзья услышали его рассказ, они задумались.

– А что это было? – спросил Элдин, когда рассказ был закончен, – Ну, я про то, когда погиб мой палач?

– Не знаю, – покачала головой Эльвира.

– Мы очень хотели тебе помочь, Элдин, но немногим волшебникам удаётся побороть зло там, где оно было рождено. Я не могущественная волшебница и не могла помочь тебе. Ни я, ни Лебелия не властны над злом. Тебе приходилось всё решать и делать самому. Ты выдержал проверку судьбы. Но Ты, сам того не ведая, сумел сделать то, что сможет не каждый волшебник. Не каждый может горячим искренним словом, прорвать пелену мрака.

– Ты оказал нам великую услугу: узнал о том, что в армии врагов существует опасные противники – мэреины. Ты узнал точную дату начала наступления, – заговорила Лебелия.

Бернар нахмурился.

– Боюсь, что теперь после того, как к ним был заслан разведчик, срок начала наступления будет изменён.

– Возможно, – сказала Эльвира.

Элдин, смущённый похвалой, покраснев, пробормотал:

Но ведь я мог и не узнать и половины того, что узнал. Во многом мне помогал случай.

– В жизни порой многое зависит от случая, – улыбнувшись, сказала Эльвира, – Для нас ты узнал то, что нужно.

– Над твоим рассказом надо подумать, – сказала Лебелия, – Но ты ещё не совсем оправился от болезни. Тебе нельзя волноваться. Иди и отдыхай.

Элдин направился к двери, но внезапно, зашатавшись, схватился руками за спинку одного из кресел. Эстор бросился к нему. Элдин побледнел, глаза его закатились, он задыхался. Это продолжалось несколько мгновений. Неожиданный припадок закончился так же внезапно, как и начался. Элдин посмотрел на встревоженного Эстора и спросил:

– Что со мной было? Мне показалось, будто я снова в чёрных пустынях. Мне было больно… Я, что потерял сознание?

Эстор не знал, что отвечать, но Эльвира опередила его:

– Всё в порядке, Элдин. Не беспокойся. Иди, отдыхай.

Мягкий голос Эльвиры успокоили Элдина, и он без дальнейших расспросов удалился. Эстор пошёл за ним.

Едва они ушли, как Лебелия сразу посерьёзнела.

– М‑да, – протянула Лебелия, – если даже некие светлые силы смогли прорвать завесу тьмы и пришли на помощь нашему разведчику, то рано радоваться Дегуру. И, думаю, скоро нам предстоит напомнить королю об этом.

– Да, – проговорил Бернар, – Наступают суровые времена. Мирная жизнь для нас заканчивается.

Эльвира сидела в кресле у стола, опустив голову на руку и подперев подбородок ладонью.

– Что нам делать, Лебелия, Бернар? – спросила она дочь и её советника, стоящих в задумчивости у стены залы.

– Первым делом надо подготовить воинов. Они должны быть готовы в любой момент к обороне. Этим займётся Бернар.

Бернар согласно кивнул.

– Потом нам нужно будет узнать, как можно победить мэреинов. Судя по рассказу Элдина, победить их будет нелегко. Книголюб у нас Эстор. Пускай он этим вопросом занимается.

– А ты разве забыла, – спросила Эльвира, – У него же «пациент» ещё не выздоровел.

– А дворцовый лекарь на что? – поинтересовалась до сих пор молчавшая Элона.

И тут как раз вошёл Эстор.

– Эй, книгочей! – окликнул его Бернар. Эстор знал, что почти каждый день меняющиеся прозвища, которыми щедро наделял его Бернар, почти всегда соответствовали какому‑нибудь роду занятий. И поэтому, когда он услышал своё очередное прозвище, то догадался, что речь пойдёт о книгах.

– Нам нужна твоя помощь, – продолжал Бернар, совершенно не думая о том, понравилось ли Эстору новое прозвище. Впрочем, Эстору были по душе любые шутки друга, а если неосторожным словом Бернар задевал его, то Эстор старался по возможности не замечать этого.

– Мы должны узнать как можно больше о мэреинах. Ты у нас книги читать любишь и всегда ходишь в библиотеку, подыщи какую‑нибудь литературу о них. Ты согласен?

Все выжидающе посмотрели на Эстора.

– Конечно, согласен, – улыбнулся он, – Даже рад. К тому же в моих заботах Элдин больше не нуждается. Я препоручу его нашему дворцовому лекарю до его полного выздоровления.

Но Бернар перебил его:

– Не пойму я тебя, Эстор. Ты ведь столько всего знаешь, книги читать любишь. А что тебе пользы в твоей учёности в вечном твоём бродяжничестве. Разве что, лекарь ты прекрасный, да языков много знаешь. Ты ведь постоянно таскаешь с собой учёные книги, зачем?

– Я порой сам на себя удивляюсь, Бернар. Не могу я без книги и дня прожить. И дорога меня постоянно манит куда‑то. И мне нравится такая жизнь простого бродяги, – улыбнулся он, проходя к высоким резным дверям из зала.

– Спасибо тебе, Эстор. Большое спасибо. Спасибо вам всем, – сказала королева, вздохнула и вышла из залы.

– Что это с ней? – недоумённо спросила Элона.

– Мы все сейчас взволнованы, – сказал Бернар, – Нам всем нужен отдых. Всю эту неделю мы не знали, что нам делать, а теперь, когда всё разъяснилось… Пойдёмте, навестим Элдина.

Все четверо вышли из залы с невесёлыми мыслями. Каждый думал о том, что их ждёт впереди. Разговаривать никому не хотелось. Молча, поднявшись по винтовой лестнице, они столкнулись с лекарем, который объявил, что синьор Элдин отдыхает и его лучше не беспокоить. Друзья тихо разошлись по своим комнатам, обдумывать услышанное и строить неясные планы.

 

Глава седьмая

 

«Мэреины. Обычаи и нравы»

Несколько недель Бернар и Эстор не находили себе места. Их возбуждение передавалось остальным. Бернар целые дни проводил в лагере воинов. Так как Гектор по слухам был хорошим и опытным воином и к тому же именно он привёл в страну Мечтаний своих друзей‑воинов, Бернар попросил разрешения у королевы поставить его начальником над ними. Разрешение это было получено, и Гектор сразу приступил к своим обязанностям военачальника. Бернар на правах второго человека в стране следил за всеми военными приготовлениями. Так как от Элдина Бернар узнал, что со стороны врагов в бою будут задействованы не все силы противника, учения проводились для всех воинов, но не так сурово, как они ожидали.