Волшебный яд любви. Колючки в брачной постели

– А ведь Вера очень старалась быть на свою мать похожей. Может, это и незаметно было, и цапались они постоянно, но зато как они были похожи! Вера с деньгами тоже расставаться не любила. Что ее, то уж ее навсегда. И мечтать она получше своей матери умела. Шикарнее. Тетя Юля‑то все больше советскими мерками мерила, ей многое нравилось, чего она прежде иметь не могла. А Вере и дом нужен был не на Кипре каком‑то, а в Италии. И не просто в Италии, там ведь тоже на юге захолустных дыр полным‑полно, а обязательно чтобы дом был рядом с Миланом. Вера там в Милане отовариваться очень хотела. Нравилось ей, что она будет жить в Милане. Ну, или в Испании, в Барселоне, но это уж в самом крайнем случае.

– И откуда же такие деньжищи? – невольно ахнула в ответ Кира. – Уж точно не от Славки!

Такие вещи, как собственный дом в Милане, известное дело, стоят очень и очень дорого. Милан – это Мекка всех модниц всего мира. Туда едут дамочки, которым повезло обзавестись толстыми папиками с такими же толстыми кошельками. Но у тех‑то понятно, а откуда же у Верочки и ее мамы могли взяться такие деньги? Ведь у них и был‑то накоплен всего один миллион, и то рублей?

– В последнее время, наверное, уже больше у них набежало, – всхлипнула Тася. – Вера мне регулярно отчитывалась, сколько процентов они по этому вкладу получили, сколько процентов по тому. Проценты они не тратили, к основной сумме их добавляли. Да еще деньгами из тех, что со Славки тянули, свой счет каждый месяц пополняли. То десять тысяч положат, то двадцать. А то в иные месяцы и тридцатку кинут! И еще вещей много в дом купили. И отдыхать ездили. И шубу норковую Вера себе приобрела. Сначала одну до пят, а потом еще и курточку. Нет, Славка очень хорошо у нее зарабатывал, грех было Вере жаловаться.

– Но даже если у них и было два миллиона накоплено, то это ведь в рублях?

– Ну, конечно, в рублях! А вы думали в евро?

– Тогда я не понимаю, откуда же мог взяться дом в Милане. Или женщины о таком только мечтали?

– Проспекты, во всяком случае, я у них дома видела. И Вера мне постоянно про этот дом трещала. И агент из посреднической фирмы при мне звонил. Варианты предлагал. Вера с ним любезно так поговорила, я даже подумала, что у них дело к концу переговоров идет. А прощаясь по телефону, Вера еще агенту этому сказала, что после посмотрит в Интернете фотки.

– После чего?

– Ну, после его звонка.

– Вы с ней смотрели? Вместе?

– Ну да, я тоже глянула одним глазом.

– И что?

– Красивый дом. Но стоил он очень дорого! Больше миллиона евро! У Веры таких денег точно не было. Я ей еще тогда так прямо и сказала, зря она мечтает о таком домище. На него копить и копить всю жизнь, а потом все равно не будет времени, чтобы им насладиться.

– А Вера что?

– Сказала, что я еще увижу. Все у них с мамой получится. И что у них есть одна идея, как им купить этот дом или, во всяком случае, похожий на него.

– И что это за идея такая у нее была? С помощью Славы?

– Вера сказала, что Слава к этому не будет иметь никакого отношения. Она даже подумывает, а не развестись ли ей с ним. Они ведь в официальном браке состоят, совсем не нужно, чтобы Славка на этот дом имел равные с Верочкой права. Или им надо будет дом на Юлию Аюповну оформлять. Но тогда тоже вроде как Верочке обидно, ей‑то ничего не достанется. А ей хотелось, чтобы дом принадлежал и ей. И все же Вера склонялась к мысли, что лучше дом на маму записать. Разводиться – это долго. А дом надо покупать уже прямо сейчас.

– Да вы что? Даже такие серьезные разговоры велись? – удивилась Кира. – Значит, покупка была уже на мази? Они этот дом в рассрочку, что ли, покупать собирались? Сроком на сто лет?

– Вера ничего такого не говорила о рассрочке. Наоборот, я знаю, что они с мамой всегда панически боялись всяких там кредитов. Все свои покупки оплачивали наличными.

– Хорошо, но откуда же деньги на дом в Милане?

– Может, и не в Милане, – напомнила Тася. – Могли и в Барселоне купить. Или даже во Франции. Такие варианты у них тоже имелись. А тете Юле, той поближе хотелось, на Финском заливе, у нас где‑нибудь под городом.

– А дочь была против?

– Ну, Вере в Европу хотелось, это же понятно. Деньги, говорила она, те же самые, но там и комфорт, и уровень жизни совершенно иной. А если еще и замуж за гражданина той страны выйти, так и вовсе в Европе можно осесть. Были бы деньги!

Вот оно самое главное! Были бы деньги! А откуда же им взяться, этим деньгам, если Слава зарабатывал пусть и больше озвученных вначале тридцати тысяч рублей, но тоже далеко не миллионы евро лопатой ворочал. Дом в том месте, которое присмотрела себе Вера, должен был стоить поистине огромных денег. И эти деньги были явно не из ее окружения. Возле покойниц такими деньгами никто не ворочал. И в долг женщинам бы точно их не дал.

– Послушай, но это же очень важно! Вера случайно тебе не рассказывала, откуда у них с мамой возьмутся такие деньги?

– Она сказала, что они с мамой скоро получат наследство.

Наследство! Ах, вот оно что! Наследство! Ну, что же, это многое объясняло. И дружбу двух сестер, которую они поддерживали в последнее время. И появившиеся у Юлии Аюповны и Веры смелые планы. Но кто должен был оставить наследство? И кому именно? Юлие Аюповне? Ее сестре? Или сама Верочка должна была получить деньги от кого‑то из родственников?

Так или иначе, но подруги считали, что пресловутое наследство должно было касаться всех троих женщин.

– Если это и правда, то получить женщины это наследство могли исключительно со стороны Вериного отца, – предположила Кира. – Родные тети Люды ни о каком наследстве и слыхом не слыхивали.

– Да. А сама тетя Люда всячески перед сестрой пресмыкалась, липла к ней. Боялась, что свой кусочек иначе урвать не сумеет. Только вряд ли Юлия Аюповна стала бы делиться с сестрой. Разве что у нее иного выхода бы не осталось.

– Но что за наследство? И почему раньше о нем ничего не было известно?

Однако разговор с Тасей дал подругам повод для размышлений. Когда в деле об убийстве появляется информация о большом наследстве, которое совсем скоро ожидали убитые, тут может быть множество вариантов развития событий. Женщин могли убить другие наследники, которые сочли себя обойденными. А если женщины уже получили деньги, то их могли убить именно из‑за них. Убийство и ограбление. Но вот только про убийства знали уже все, а про ограбление нет, потому что и про сами деньги, которые могли быть у убитых женщин при себе, не знал никто, кроме них самих.

– И еще тетя Люда могла знать.

– Да. Но заметь, после нашего с тобой визита она помчалась не только к сестре на ее квартиру, но еще и к этому Ураганову.

– Странно, что она не осмотрела квартиру сестры сразу же после убийства.

– Может, и осмотрела. Ты разве не помнишь тот беспорядок, который там был?