Время назад. Часовщик

Он посмотрел на часы, которые были его гордостью и семейной реликвией. Немецкие, трофейные, времен второй мировой… Родители рассказывали, что их принес дед, да и вообще, выглядели часы очень привлекательно, и Асан при любом удобном случае старался ими похвастаться.

Стоявшая перед входом толпа начала понемногу втягиваться внутрь здания, «бездельники» тоже нехотя направились ко входу.

В длинном и гулком коридоре было особенно шумно, как и всегда в перерывах, до и после занятий. Возле входа в одну из аудиторий щебетала стайка девушек. Когда Асан почти поравнялся с ними, одна из студенток отделилась от подруг и подбежала к нему. Она была по‑настоящему красива. Высокая, стройная темноглазая брюнетка. Черные, цвета воронова пера, длинные до пояса волосы были заплетены в две тугие толстенные косы.

– Привет, Асанчик! – Девушка чмокнула его в щеку.

– Привет, Айка, – улыбнулся парень.

Айку, или Айганыш, он знал с первого курса. Когда они встретились первый раз, случайно, вот в таком же коридоре (а может быть, и в этом), между ними вспыхнула невидимая искра, со временем разгоревшаяся в достаточно близкие отношения, насколько это позволяло воспитание и незыблемые традиции. После окончания института влюбленные договорились пожениться. Айка‑Айганыш была родом из простой сельской семьи, ее родители жили в аыйле, а она сама делила в городе комнату в общежитии с такими же девчонками. Прозвенел звонок на лекцию, и студенты, толкаясь, поспешили в аудиторию.

– После поговорим, – шепнула Айка на ухо Асану и грациозно впорхнула в класс.

– …Сегодняшняя лекция будет посвящена артефактам, которые были найдены при раскопках за последние сорок… даже пятьдесят лет… – вещал с кафедры лектор: невысокий, абсолютно лысый, с треугольной бородкой. Типичный профессор, коим, собственно говоря, он и являлся.

Дальше последовал увлекательный рассказ об участии профессора в нескольких экспедициях и экспертизах, выявивших действительно ценные находки. География его путешествий была весьма обширна, а опыт огромным, поэтому студенты слушали, ловя каждое слово, и в аудитории стояла такая тишина, что, когда лектор ненадолго замолкал, было слышно, как жужжит и бьется об оконное стекло какое‑то невидимое за занавеской насекомое.

– В завершении этого семестра, насколько вам известно, будет проходить практика, – сказал профессор в конце лекции, – и как раз в это время я планирую организовать небольшие раскопки. Как всегда, будем искать что‑нибудь, представляющее историческую ценность. Прошу вас не забывать, что, по некоторым данным, на этой территории люди живут уже несколько тысяч лет! Так что поездка обещает быть очень интересной. Кто из вас хочет поехать со мной?

В ответ аудитория загудела, как растревоженный улей. Поднялся лес рук.

– Вижу, желающих много… – задумчиво проговорил профессор. – Хорошо, я отберу сам наиболее подходящих мне кандидатов. Прошу тех, кого я не выберу, не расстраиваться и не обижаться на меня. Думаю, в вашей жизни будет очень много таких раскопок, а сегодня я сделаю свой выбор на основании вашей успеваемости…

Он открыл журнал с оценками и, близоруко прищурившись, начал водить пальцем по списку. В итоге для предстоящей экспедиции было отобрано несколько человек. Асан, будучи далеко не самым отстающим студентом, тоже попал в этот список. Озвучив свое решение, профессор захлопнул журнал и объявил окончание лекции. Поскольку сегодня занятий больше не было, студенты потихоньку начали расходиться… К Асану подошла Айка.

– Ну что, какие планы у тебя на выходные? – спросила она.

– М‑м‑м… Особо никаких.

– Тогда погуляем?

– Конечно, давай! – обрадовался Асан. – В кино там сходим, в парк…

– Договорились! Ну а сейчас мне надо бежать.

Айка чмокнула парня в щеку и легко упорхнула. Асан остался стоять, потирая место поцелуяи думая о том, какая же все‑таки красивая у него девушка…

По дороге домойон решил заехать на базар, чтобы купить продуктов. Трясясь в переполненном троллейбусе, парень размышлял о многом… О предстоящих выходных, о поездке на раскопки. Мечтал о том, что именно он, Асан, найдет самый ценный артефакт, имеющий огромную ценность для всего международного сообщества, а потом станет известным ученым с мировымименем, получит большую премию, а потом… потом для него откроют двери лучшие университеты, а он будет выбирать, куда пойти работать.

Город, тем временем, жил своей обычной жизнью. Над головой, в нежно‑зеленых кронах ещене успевших покрыться летней пылью деревьев, на разные голоса пели птицы. В весенней свежей траве, пока не выцветшей и не пожелтевшей, тоже вовсю кипела жизнь. Пчелы собирали свойпервый сладкий урожай, муравьи спешили ровным строем по каким‑то важным делам, синие и зеленые стрекозы танцевали долгий ежесезонный танец.

Добравшись до базара и пройдя через рыночную площадь, Асан сквозь огромную мраморную арку попал внутрь торгового павильона. Огромная территория встретила буйством всевозможных запахов. Терпкий флер восточных пряностей перемешивался со сладким благоуханием ранней клубники, прошлогодних яблок, аромат свежеиспеченного хлеба – с неповторимым запахом домашнего топленого масла и сметаны. Все это крутилось калейдоскопом, перемежаясь с яркими цветамипредлагаемых покупателям щедрых даров южной природы и пестрыми одеждами торговцев и торговок. Кто‑то дернул Асана за руку. Оглянувшись, он увидел старую цыганку. Сгорбленную, почти без зубов, опирающуюся на толстую сучковатую палку. От нее исходил очень неприятный запах, перебивавший даже базарный. Асан брезгливо поморщился.

– Подожди, сынок, – прошамкала цыганка.

Стараясь не смотреть в морщинистое лицо старухи, Асан пробормотал:

– Извините, но я тороплюсь…

– Успеешь, сынок. Вижу, дела тебе предстоят большие, печать на тебе вижу…

– Да‑да, конечно. Я вам верю, но мне действительно очень нужно идти, – сказал Асан как можно вежливее, одновременно стараясь избавиться от оказавшейся неожиданно крепкой хватки старухи, по‑прежнему не глядя ей в лицо.

– Не бойся сынок, в глаза мне посмотри. Время хочу тебе открыть…

Борясь с отвращением, Асан взглянул… В зрачках цыганки сверкнул огонек, и мир вокруг завертелся. Базарный шум превратился сначала в низкое завывание, а потом в постепенно затухающий визг. Окружающее пространство обернулось стенкой бешено вращавшейся воронки. Асан не на шутку перепугался.

– Не бойся, сынок, – ласково проговорила цыганка.