Ядовитые оковы любви

Усмехнувшись, вспомнила: ба, бывало, вечерком рассказывала, как они с Риткой (так бабушка называла подругу) по молодости устраивали веселые проделки, подшучивая над парнями, прокалывали, чем попадется, шины их авто. А когда парни с перекошенными лицами бегали и искали виноватых, делали невинный взгляд и отвечали, что, мол, они не в курсе и совсем‑совсем никого не видели. Да, да.

И это самая безобидная из всех каверз, о которых рассказывала мне ба. Так что, скучно им точно не будет.

Пока Миленка не заявилась, подумала, что надо заранее подготовить одежду на завтрашний рабочий день, а то мало ли как может закончиться встреча с подругой. Задумчиво оглядев содержимое шкафа, пришла к мысли, что неплохо было бы обновить гардероб. Достала офисную строгую черную юбку чуть ниже колена, белую приталенную блузку и серый удлиненный пиджак, прикинула мысленно, что будет смотреться неплохо, и надела одежду на манекен.

Манекен я выпросила у одного знакомого, который не так давно открыл свой магазин одежды, долго его уговаривала. Но он, зараза такая, никак не хотел отдавать этот проклятый манекен. Говорил, что заказал очень маленькую партию, на каждую единицу товара, так что обломись, Эля, не видать тебе манекена как своих ушей.

Я же ходила в его магазин каждый день, (хи, хи) как на работу, спорила, просила, умоляла и даже угрожала. В итоге слово осталось за мной, и мой знакомый сдался, с мученическим видом сказав:

«Забирай, но больше, дорогая Эля! Никогда. Слышишь?! Никогда не появляйся на пороге моего магазина. Разве что за покупками и то не раньше чем через месяц».

Довольная собой, я покивала ему, забрала «чучело», весело помахала ручкой и была такова.

Тихо хихикнув своим воспоминаниям, я погладила бархатную поверхность манекена. Когда у меня подруги спросили, зачем он мне, я только пожала плечами.

А что? Очень удобно. С вечера собрала наряд, и сразу видно, как это будет выглядеть.

Как только я закончила одевать манекен, раздался звонок домофона. А вот и Милена.

Открыв дверь, оперлась плечом на стену, дожидаясь подругу. Прошло не больше пяти минут, как дверь резко распахнулась, ударившись о стену, и в квартиру ввалилась Мэл, таща в руках два пакета, набитых продуктами. Она умудрилась даже в рот засунуть маленький пакетик и, тяжело через него дыша, прохрипела:

– Что стоишь? Помогай, блин.

Обалдев от такой дивной картины, не сразу сообразила, чего от меня вообще хотят, но Мэл уже впихнула один из пакетов мне в руки. Желудок радостно сжался в предвкушении вкусняшки. Таща пакет на кухню, мысленно повздыхала: хана моей попытке правильного питания.

– Ты что, ограбила магазин? – заглянув внутрь каждого из пакетов, шокировано поинтересовалась: – Или решила открыть продуктовый у меня дома? Для чего это все?

– Как это зачем? Как зачем?! Будем есть, пить, разговоры говорить. О! Уже стихи сами льются, – рассмеялась она. – А если серьезно, давно не виделись, подруга. Выпьем немного красного вина, расскажешь, как сейчас живешь.

Я покосилась на все это добро, обреченно закатила глаза и села на стул, со смешливой обреченностью подумав:

«Если Милена что‑то задумала, то ее и джет не остановит».

Подперев кулаком голову, во все глаза смотрела, как Мэл носится по моей кухне, и решила все же уточнить:

– Ты же в курсе, что мне завтра на работу? Меня новый начальник прибьет, если я ввалюсь на работу в очках и с перегаром, мне с ним завтра еще над отчетом сидеть.

Подруга покосилась на две бутылки алкоголя и, подмигнула:

– Ну‑у, мы же совсем немножко. Так, чуточку, по бокальчику, без фанатизма.

Скептически хмыкнула, смотря в умоляющие щенячьи глаза.

«Вот как у нее так получается? – мысленно фыркала я. – Без фанатизма, как же…»

А то я не знаю, что Мэл и «чуть‑чуть» ― понятия несовместимые. А слово «совесть» ей и вовсе незнакомо.

Вздохнув и немного подумав, я решила согласиться. Во всяком случае, принудительно алкоголь мне в рот никто не зальет.

– Ладно уж, заодно расскажешь мне, что там за самец сегодня представление устраивал.

Милена сразу как‑то сдулась и отвернулась к разделочной доске, нарезая колбасу с таким видом, будто вместо колбасы представляла того самого самца.

– Милена‑а‑а, – ласково позвала подругу. – Давай рассказывай, было ж видно, что тот молодой человек – не просто проходящий мимо знакомый.

Мэл тяжело вздохнула, отложила нож и проворчала:

– Где штопор? Открывай вино, доставай бокалы, блин. А то расселась, а я все делать должна!

– Ты от темы‑то не увиливай, – встала из‑за стола и достала пару бокалов. – Ну? И кто он?

Милена нахмурилась, подруга разлила вино по бокалам и, поставив всю эту красоту на стол, буркнула:

– Да кто, кто… По сути, никто. Мы, правда, знакомы не так давно. Ну и…

– Что? – спросила, взяв в руки бокал и отпив маленький глоток.

– Давай начну сначала, ладно?

С серьезным видом кивнула.

Мэл подхватила бутылку красного сухого вина, налила себе полный бокал и за один короткий миг осушила его полностью. От увиденного моя челюсть ударилась о стол, а брови поползли к волосам.

«История, похоже, действительно будет долгой и явно не легкой», – подумала я. Правда, по факту история оказалась больше похожей на маленькую комедийную трагедию.

– Я рассталась с очередным своим козлом, – глаза подруги немного увлажнились, она снова взяла бутылку и налила себе еще один бокал. – Решила сделать ему сюрприз, блин. А он!..

– А он – что?

– Сволочь – вот он что. На днях он дал мне ключи от своей квартиры, чтобы, когда я к нему шла, не звонила в дверь, а сама открывала. Так вот, сходила я, значит, в магазин, купила красивое белье, сделала маникюр, прическу, депиляцию эту долбаную – и все ради чего?

Милена посмотрела на меня, а я пожала плечами, с интересом дожидаясь ее дальнейшей тирады.

– Ради этой неблагодарной скотины! – выкрикнула она.

От ее крика я невольно вздрогнула и неодобрительно глянула на подругу. Под моим взглядом она на миг стушевалась:

– Извини.

А затем продолжила:

– Так вот. Приезжаю я, значит, к нему, смотрю в окно – горит только один светильник‑ночник. Ну, я и подумала, что он устал и спит после работы, и я сейчас, вся такая красивая, приду к нему и сделаю приятное. А оказалось!..

– Что?

– Что, что, – насупив брови, пробурчала она. – Что сюрприз устроил как раз‑таки он мне. Захожу я, значит, вся такая красивая, и наблюдаю занимательную картину: его одежда разбросана, рядом валяется еще и женская. Трусы вообще в прихожей на люстре висят. Нет, ну ты представляешь?! Трусы! На люстре! – взревела она и сделала такие глаза, что я рассмеялась, да так сильно, что на глазах выступили слезы.