Закономерность круга. Роман

– Я подумаю над твоими словами, но не думай, что я испугался! – Огонь в его глазах моментально стих, как только девушка поравнялась с ними.

– Привет! О чем так ожесточенно беседуете?

– Да вот, я пригласил Пауло отметить с нами мое начало занятий, но он, как выяснилось – занят!

– Так уж и занят? – Лера прижалась к Игорю, который накрыл ее своей рукой, как крылом, и, улыбаясь от счастья, повернулась к Пауло. Будь она хоть немного опытней, прочла бы в глазах Пауло все, что он думал в это время. Да и на лице Пауло не сошла тень зависти, хотя голос и был спокоен:

– Да! Мне, безотлагательно, нужно уехать. Семейные дела!

– Счастливо! Увидимся! – Лера не расстроилась, не начала его уговаривать, а как ему показалось, даже обрадовалась.

– Как‑нибудь! – процедил он сквозь зубы. Сделал шаг назад, перевел взгляд на Игоря. – La guerra, iniziata con meno!* – Бросил ему и мгновенно удалился.

– Все‑таки, он странный! – пожала плечами Лера. – А что он сказал на прощанье?

– Солнышко, я не понял! – поцеловал ее в макушку, раздумывая над брошенной ему фразой – «Война и с меньшего начиналась!» Слова легли в его сердце грузом. Он, конечно, позвонит и предупредит Гаев, но чуть позже, когда Лера не будет рядом. Ее он никак не хотел пугать.

____________________________________________________

*La guerra, iniziata con meno! (итал.) – Война и с меньшего начиналась.

 

Глава 9

 

«Любовь… Она не приходит с поданной чашки кофе. Любовь не предсказуема.

Прошло более года, а Николай никак не мог забыть милую, скромную девушку, очарование которой было настолько трогательным, что он просыпался по ночам, в холодном поту и порывался ехать к ней, с трудом осознавая, что делает. Утро возвращало его в реальность. Он давал себе зарок, который ночью еле преодолевал.

А рядом была другая – заботливая, решительная и любящая. Рядом была Ольга. Она была другой, она была смелой. А иначе как можно объяснить поступок, что совершила ради него. Как можно расценить ее прыжок с моста, в холодную воду.

Анна постепенно уходила на второй план, но не из сердца, и не ночами. Его признательность была толчком к дальнейшим отношениям. Постепенно пришло уважение, за ним дружба. Ольга терпеливо ждала. Так ждать может только Ольга. А за это время в его копилку, из ее рук, последовали не только жизнь и здоровье, но и требование закончить образование. Он принял, как и крышу над головой, пищу и заботу. Не мог не принять. Ему нужен был рядом тот, кто сможет направлять….

Между ними завязалась Дружба! Но как от нее веяло Любовью…»

****

Жан свернул все дела за считанные минуты, прыгнул в машину и помчался домой без остановок на ночлег. Разговор с Виен настолько насторожил его, что он впервые, за многие годы перезвонил сыновьям. Но и это не облегчило его предчувствие – они ее не видели вторые сутки, причем она не покидала своего этажа. Нервно постукивая пальцами по рулю, он положил мобильный на панель управления и поглядывал на него, ожидая, что жена перезвонит.

– Виен, Виен! Позвони! Виееен! Ты же меня слышишь, я знаю! – говорил Жан вслух, повторяя в мыслях. – Хочешь поругаться? Пожалуйста! Только не молчи! Мне нужно от тебя всего два слова. Виен! Виен! – Спидометр предательски показывал превышение скорости. Он проносился мимо машин, лавируя, как по серпантину. Впереди находился пост ГАИ, как не спешил, а пришлось сбросить скорость и тащиться десять минут, как все, но как только он оказался вне видимости радара, Жан опять вдавил ногой педаль газа.

Дом встретил его мирным сном. Заглянув к охране, уточнив кое‑какие моменты, пошел наверх, осторожно ступая по мраморным ступеням лестницы, стараясь ненароком никого не разбудить. Однако, отсутствие житейского гомона, разносило его шаги эхом по дому и добавлял свои оттенки. Что‑то во всем этом было не так. Жан прислушался – шорох юбки и легкий аромат незнакомых духов. Остановился, глубже вдохнул. «Странно. У нас гости? И почему я не в курсе?» – пронеслось у него в голове. Прошел большой зал, освещенный лишь с улицы, ступил на свой пролет боковой лестницы и услышал, как женские ножки засеменили впереди него. Замер – с ним замерло все остальное. Жан заглянул в проем, сначала поднял голову туда, куда, как ему показалось, побежали, затем опустил голову вниз – никого.

– Утром разберусь, какие у нас лунатики появились. – неспешно, чтобы не скрипнула, открыл дверь, так же тихо поставил сумку прямо у входа, снял туфли и на носочках направился к ванной комнате. Несмотря на безлунную ночь, в спальне было достаточно светло. Виен моментально поднялась и всматривалась в полумрак комнаты.

– Это я, родная! – шепнул Жан.

– Угу! – вздохнув с облегчением, легла обратно.

Едва солнце коснулось верхушек деревьев, как Виен открыла глаза. Жан спокойно спал рядом. Выскользнула, затем так же быстро юркнула обратно. Рука мужа обхватила ее талию.

– Эй, мужчина, вы не ошиблись? – он провел рукой по спине и открыл глаза:

– Как мог? Роднюшичка! – Виен прижалась. Сморщила лоб, прислушиваясь к вымучивающим ее «голосам», но они взяли перерыв. Расслабившись, нежилась в его поцелуях. – Милая, что опять у тебя стряслось?

– Как же здорово, что ты приехал!

– Не ответила. Я так спешил, что немного проштрафил. Теперь буду ждать квитанций. Ты же меня так подстигнула, что я и не вспомнил о другом виде передвижения, как машина. Но это не важно. Так что ты натворила?

– Это не я, а моя голова.

– Не понял! С ней то что? Вроде ни стрижку, ни цвет не поменяла!

– Шутишь, хорошо. А мне было не до шуток. – Жан приподнялся на локте и посмотрел ей в глаза. – Понимаешь, как‑то неожиданно усилился мой слух. – Виен подробно, лишь упустив приход Серафима, рассказала мужу свои мучения.

– И сейчас?

– Увы! Можешь проверить, если хочешь.

– Прекрати! Разве я когда‑нибудь сомневался в твоих словах. – Жан лег, не отпуская ее, задумался. – Меня заинтересовало одно, почему вдруг так резко усилился твой дар?

– Я не знаю. Вот сижу тут днями и пытаюсь привести свою голову в порядок. Дети в волнении от своих проблемок. У Дэна тревоги. Да и эти шаги по дому…

– Кстати, шаги! Я тоже слышал ночью девушку, хотел узнать, кто у нас гостит. А это что? – перебил он сам себя, увидев гребень на своей тумбочке.