Западня

Я проревела, наверное, с полчаса, пока голова не заболела. Потом кое‑как собрав мысли воедино, принялась думать, что делать дальше. Единственным разумным решением было – уехать. Уехать как можно скорее. Это означало – вернуться в номер, собрать свои вещи и по‑тихому улизнуть.

Словом, обратно в отель меня погнал страх и надежда на то, что он уже ушел. Зацокав каблуками по улочкам города, проскальзывая мимо прохожих, я возвращалась в надежде прекратить этот ужас, не предполагая, что он только начинается. Медленно приближаясь к номеру, прислушиваясь к каждому шороху и шагам, я преодолевала расстояние до двери как испуганный ребенок в доме с приведениями. В коридоре никого не было. Свет лился в узкие окна, освещая пространство отеля. Рука открыла дверь номера, я вошла и замерла. Уши навострились и стали улавливать звуки. Все было тихо. Я также с опаской закрыла за собой дверь, подождала с полминуты, вслушиваясь в тишину, и медленно двинулась осматривать номер. Никого не было.

Я возблагодарила Бога, чуть не прослезившись, и забегала по номеру как полоумная, распахивая настежь ящики гардероба. Вещи стали скапливаться на кровати. Я вытащила кое‑как чемодан и ненадолго зависла возле него, снова подумав о главном. Рука медленно дотронулась до папки с моими набросками и чистой бумагой. Я вытащила ее на свет и открыла. Рука схватила папку сильнее, став медленно перебирать сокровища, добираясь до главного – чужого рисунка, испачканного кровью. Пролистав и не заметив в ней никаких изменений, никакой пропажи, даже не поняла своих чувств: обрадовалась я или расстроилась, – резко закрыла папку. Бросила на дно чемодана и начала сборы. Вещи летели в чемодан без разбора, без попытки их хоть как‑то сложить и утрамбовать, летели поверх папки с моими набросками и взятым из отеля чужим рисунком, на котором стоял мой кровавый автограф ладони. Туфли швыряла так же, не глядя – почти все оказалось внутри в жуткой куче. Я вздохнула, чувствуя, как бешено стучит сердце, и закрыла крышку. Все было готово, чтобы уйти. Присела на диван, подустав, и зачем‑то взглянула на часы. Оказалось, я потратила непростительно много времени, и некстати вспомнила еще кое о чем.

Быстро добежав до ванной, я окинула полочки взглядом, осознавая, что потрачу еще столько же времени. Всплакнула и почувствовало, как сердце разрывается на куски, словно предупреждая о чем‑то. Рука начала сбрасывать все, что подворачивалось в косметичку. Я нервничала и мысленно подгоняла себя. То один пузырек не хотел влезать, то другому не хватало места, то сумка выскользнула из рук, рассыпав по полу содержимое. Я взвыла внутри, опустилась на колени и стала шарить руками по кафелю, пытаясь собрать разбросанные пузырьки и флакончики.

Встав с колен с собранными вещами, я вздохнула и шагнула вон из ванной, стремглав желая добежать до чемодана. Пару метров я смогла пронестись, а потом со всего размаху врезалась в мужскую грудь. Сердце разорвалось.

Тело отскочило как ошпаренное в сторону. Прижавшись к стенке, я задрожала как осиновый лист. Глаза уставились на преграду и лицезрели, как чужая рука подняла уроненную вещь. Высокий, сильный мужчина поднял с пола косметичку и прошагал медленно к чемодану, не испугавшись повернуться своей широкой спиной. Он присел на кровать рядом с чемоданом, напомнив о мягкости отельного ложа. Его рука бросила поднятую косметичку прямо во внутрь.

Я вздрогнула. Мужчина тоже притих, глядя на меня в упор, и стал ждать моих действий. От его взгляда мои глаза опустились чуть ли не в самый пол как у крепостной. Я с трудом оторвала тело от стены, сжала покрепче вещь, что осталась в моих руках, и, опуская глаза ниже в пол, подошла к чемодану. Карие глаза наблюдали, как я все складываю внутрь и избегаю встречаться с ним взглядом. Руки захлопнули крышку, застегнули молнию.

– Где ты была? – тихо раздался его голос.

Я молчала и отводила взгляд. Мне не хотелось ни видеть его, ни слышать его голос. Он протянул руку, коснулся моих пальцев, что застегивали замок, и это мня окончательно добило. Я как неврастеничка затряслась и шарахнулась от чемодана, мгновенно выдернув руку.

– Не трогай меня, – вырвалось само.

Сначала приподнялась его бровь, затем он сам, сделав шаг мне навстречу.

– Пожалуйста, – я пятилась от него, прижимая трясущиеся руки к телу. – Только не трогай, – пятилась, и глаза мои были прикованы к его рукам. Я боялась их больше всего на свете.

Он притих, глядя на меня, и похоже, испугался моего странного поведения.

– Что собралась – хорошо, – произнес он странно. – Ты уезжаешь, – тихо и твердо произнес голос.

В непонимании я сморщила лоб и невольно подняла глаза, но тут же опустила.

– Поедешь в Париж, – еще более давяще произнес бархатный голос.

Я сморщила лоб, но удержалась от того, чтобы взглянуть на говорившего странные слова мужчину очень близко стоявшего ко мне.

– Вот ключи, – в протянутой мне руке засиял метал, на который я уставилась как ничего не понимающая идиотка. – Сиди тихо, и ни слова никому до моего возвращения. Поняла?

Конечно, я ничего не понимала, просто стояла, уставившись на его руку, и молчала.

– Поедешь на поезде, билет возьмешь сама. Только не лети самолетом, – строго сказал он. – Звонила кому‑нибудь?

Я сглотнула. Не дождавшись ответа, его рука резко подняла мой подбородок к верху.

– Звонила? – еще более грозно произнес он.

Я помотала головой, и почувствовало, как меня мутит от его прикосновения.

– Вот и отлично, – для пущего эффекта, он припер меня к стенке и завис, упершись двумя руками. Я готова была соскользнуть прямо на самый пол под его взглядом.

– Ни слова никому, ни звонков, – протянул он медленно, – н‑и‑к‑о‑м‑у! И на глаза не попадайся никому. Иначе участь того мужчины в номере ждет и тебя.

Я в ужасе расширила глаза и уставилась на него.

– Я не шучу, – добавил голос.

Он снова прошелся по мне взглядом.

– Все собрала?

Я кивнула головой.

– Тогда иди.

Молча и покорно я шагнула было к чемодану, что остался на кровати, как мужчина резко дернул меня и оттащил к двери.

– Чемодан я привезу тебе позже.

Я уставилась на него. Оказывается, он вдобавок решил покопаться в моих вещах.

– Может, еще обыщешь? – прорезался голос.

– Не нарывайся, а то действительно обыщу.

– Мне как раздеться: совсем или можно до нижнего белья?

– Ты меня уже довела, хочешь повторить?

Я отвернула голову.

– Живо вниз! – грозно произнес он.

– Сумку отдай! – ответила я, разозлившись.

– Какую сумку?!

– Обычную, с документами! – передразнила я.