Защитники
Дескать, ты в купальнике для Беркута – как красная тряпка для быка.
– Сегодня был тяжелый день, – голос Борислава вдруг изменился. Впервые в нем слышались нотки сочувствия и участия. – Думаю, вам лучше успокоиться, расслабиться и отдохнуть. Даю слово, что завтра же утром, как только встанете и позавтракаете, покажу вам все, что нужно.
Меня опять подмывало поиграть с ним. Почему‑то сейчас я реагировала на внимание и заботу Беркута не так как раньше. Без страха. Скорее всего, меня успокаивало присутствие Ирины, которую мы оба опять почему‑то воспринимали скорее фоном, нежели живым, дышащим персонажем.
Беркут совершенно игнорировал подругу, я же лишь изредка вспоминала о ее присутствии в комнате.
– Э‑э‑э… А вдруг я встану раньше вас? Тоже звать, чтобы показали. Может даже разбудить?
Вот тут я немного не рассчитала подколку. Беркут перекатился с носков на пятки. Прокашлялся. Его серо‑голубые глаза потемнели и налились уже знакомым мне голодом. Лицо Беркута так изменилось, что мне опять стало не по себе. Скулы заострились, а нижняя челюсть напряглась.
Сразу после этого мышцы Беркута опять опробовали его одежду на крепость: вздулись так, что швы едва не трещали. На шее Борислава проступила синяя сетка вен.
Я сглотнула. Мда. Называется, пошутила.
Заметив мою реакцию, Беркут опять прокашлялся.
– Думаю, лучше тебе разбудить меня звонком по телефону. А то сочетание тебя и кровати мой организм может нормально не воспринять. Вернее, может не воспринять нормально в твоем понимании. В понимании здорового мужчины, у которого уже несколько дней не было секса – в этом ничего ненормального нет.
И вот сейчас я себе напоминала глупую девочку из романтических книг. Видела, что мужик на грани, но не могла остановить себя и перестать дразнить его.
Обычно такие книги читатели обожают критиковать как глупые романы про дур‑героинь.
Но, если бы они только знали – какое же это удовольствие дразнить мужика, который на грани и держит себя в рамках! Какое ребячество и женское кокетство поднимается изнутри! И как же трудно остановиться, если уверена, что тебе ничего не грозит, кроме сверкающего лихорадочного взгляда и ответов, от которых сердце вдруг замирает, а потом ему становится в груди тесно.
– Я почему‑то думала: вы из тех, у кого все под контролем…
Беркут расхохотался. Так заразительно, что я только диву далась.
– Что я такого сказала? – поинтересовалась осторожно.
– «Все под контролем» – моя кличка среди подчиненных, друзей и партнеров.
– Беркут все под контролем?
– Да.
– Ну так…
Он оскалился в какой‑то странной улыбке. Отчасти наигранной, отчасти искренней, но одновременно отчасти и показушной. Немного такой улыбке «на выход».
– Ты за пару дней убедила меня, что кличка была преждевременной.
Теплая волна прокатилась по моему телу, собралась где‑то под ложечкой и растеклась ниже. Взгляд Беркута был таким горячим, влажным и одновременно мутным, что я поразилась, как он вообще удерживается на месте и не пытается ко мне приставать.
Да. Этот мужчина имел железную волю. И, видимо, тот еще характер.
– А до этого ни одна женщина не убеждала вас в этом?
Кажется, я переборщила с расспросами, полутонами и намеками на всякие там выдающиеся обстоятельства.
Беркут вдруг подошел, буквально в пару шагов – так стремительно, что я даже пискнуть не успела. Остановился так близко, что едва не касался меня.
Ссутулился. Потеребил пальцами края футболки. Затем сложил руки за спиной и тотчас сунул их в карманы. Будто не знал, куда себя деть.
С минуту Беркут изучал мое лицо, неотрывно. И взгляд его парализовал, лишал желания двигаться, что‑то говорить или предпринимать. Хотелось только продолжать смотреть в глаза Борислава и ловить в них отголоски каких‑то прямо животных желаний.
Внезапно Беркут достал одну руку из кармана и придержал пальцами мой подбородок. Словно не хотел, чтобы я спрятала глаза.
– Я тебе прямо сказал: я никогда так сильно не хотел женщину. В плане секса и вообще. Ты хочешь что‑то еще узнать своими вопросами? Тогда говори прямо! Я так привык. Если тебе нужно что‑то еще услышать – спрашивай! Что‑то еще понять – уточняй! В чем‑то разобраться – вперед! Только не надо играть со мной!
Последняя фраза прозвучала довольно жестко. Я дернулась, словно хотела отпрыгнуть от этого хищника. И вдруг теплая ладонь легла на талию, а лицо Беркута приблизилось еще сильнее.
– Я не хотел пугать тебя, – хрипло произнес Борислав. – Я просто не привык ТАК общаться с женщиной.
– Женщины никогда с вами не заигрывали? Не пытались флиртовать?
Кажется, я раскрыла все карты. Включая те, которые даже сама еще не знала своем раскладе.
– Пытались. Да и да.
– Тогда…
– Обычно я не был в них так заинтересован.
– Беркут! – я вдруг пошла в наступление. Опять страхи и тормоза резко отказали. – Вы ведь тоже со мной играете? Не так ли? Не может быть, чтобы у такого мужчины не было множества женщин. Чтобы вы не заводили любовниц, и они с вами не заигрывали и не флиртовали. Это же наше второе я!
– Я понял твой вопрос и недоумение, – в его голосе будто слышалось облегчение, а рука на талии чуть притянула меня к Беркуту. До слабого касания наших тел. Но этого хватило, чтобы по моему будто ток пробежал. А Борислав в уже знакомом мне стиле медленно втянул порциями воздух. – Да. У меня было много любовниц. Да, у меня было много женщин. На всякий случай скажу. Всех я проверял на разные болезни. И сам регулярно прохожу обследование.
Я аж слегка дернулась. Серьезный мужчина! Так основательно ко всему подходит.
– Так вот… Обычно флирт – это игра. Партия на двоих. Иногда и больше, кто как любит, – он говорил спокойно, без напряжения. Словно лекцию мне читал. – Но не тогда, когда тебя дико колбасит, ломает от одного взгляда на женщину. Сейчас я не могу флиртовать. И ты должна учитывать, насколько буквально и совершенно однозначно воспринимаю я и мое тело любые твои намеки и заигрывания.
– Ззачем? – тихо уточнила я. Потому что воздух вдруг резко закончился.
– Затем, чтобы я не сделал того, чего ты не хочешь, и о чем я, по этой самой причине, очень пожалею. Я мужчина определенного склада. У меня есть потребности в женщине. И я не удовлетворял их с самой нашей встречи. Что для меня крайне непривычно. Хотеть женщину до помутнения в мыслях и не иметь возможности взять ее. Поэтому я не в любой момент смогу остановить себя. Это ты тоже должна понимать.
