А дальше – море

– Я сама сглупила, – признается она. – Рассказала ей, что слышала, как кто‑то ездил в гости к дочери в Мэриленд.

– Удивительно, – размышляет Редж, – что кто‑то решается на такой риск. Плыть сейчас через океан.

– Понимаю, но та женщина решилась. Она туда съездила, и, Редж, все оказалось ужасно. Ее дочь жила в одной комнате еще с тремя девочками из Лондона. Они спали по двое. И непонятно, ходили ли они вообще в школу.

– Милли, – обрывает ее Редж, – мы знаем, что к Беатрис это не относится. Нам все отлично известно. Она великолепно учится!

– Знаю, – соглашается она, – я не об этом. Я просто рассказываю тебе про ту женщину. И я тогда поняла, как нам повезло. (Он кивает с облегчением, что не пришлось спорить.) Я просто тоскую, она так далеко, вот и все. На следующей неделе ей исполняется тринадцать. Уже не маленькая девочка.

Редж обнимает ее на тесной кровати. Она прижимается к нему всем телом и вздыхает. Оба молчат.

– Но я все равно мечтаю, – признается Милли. – Поехать к ней. Разве ты не хочешь увидеть большой дом, где она живет? Познакомиться с Нэнси, Итаном и их мальчиками? Понять, что она имеет в виду, когда пишет, как затеяла какой‑то бизнес вместе с Уильямом?

Редж улыбается в темноте. Это было в последнем письме: Беатрис и Уильям помогают по хозяйству разным семействам в Мэне. Каждое утро они плывут на лодке на материк и почти весь день косят газоны и пропалывают огороды. Иногда продают в городе ягоды и всякое такое. Большую часть заработанных денег они передают на военные нужды. Даже придумали название для своего бизнеса: УБ‑Озеленители. Он гордится дочерью. Девочка, которая почти два года назад уехала от них, очень изменилась. Так и должно быть, разумеется. Она становится самостоятельной.

– Ну давай помечтаем, – предлагает он. Давно они этим не занимались. В самом начале, когда Беатрис только уехала, они вместе воображали, как там она – на корабле, в ее новом доме. Но со временем представлять становилось все труднее. – Мы выходим из поезда в Бостоне, – говорит Редж, – а они встречают нас на вокзале. Итан, какой он, как ты думаешь?

– Ну, – хмыкает Милли, – чуть полноват. Как обычно полнеют мужчины, живот нависает над ремнем. Усы, но бороды нет. Очки, конечно же. – Милли говорит, ероша его кудри. – Не то что мой красавчик муж.

Они улыбаются друг другу в темноте. Сколько времени прошло с тех пор, как они вот так болтали? Она уже много месяцев не прикасалась к нему.

– А Нэнси, – Редж хочет, чтобы это продолжалось как можно дольше, – как она выглядит?

– Ну, мы знаем, что она блондинка, верно? – В голосе Милли появляются напряженные нотки. – Беатрис рассказывала. Но крашеная блондинка, из тех дамочек, что не могут примириться с утратой молодости.

– Ладно, – хохочет он, – немножко злобно, но годится. И тоже полновата, наверное. Эти булочки, которые они вечно там пекут…

Теперь хохочут уже оба, и Милли даже прикрывает рот ладонью.

– Ой, Реджинальд, – говорит она, – какие же мы гадкие. Нехорошо над ними смеяться.

– Все нормально, – отзывается он. – Нам можно.

Они воображают, как выглядят мальчики, вокзал, панорама города, но ни один из них не желает представлять Беатрис в этом мире. Все вместе направляются к машинам – их должно быть две, учитывая, сколько народу собралось, – и усаживаются в ту, за рулем которой Итан. Редж устраивается впереди, а Милли с Беатрис на заднем сиденье. Только тогда Милли поворачивается к Беатрис и решается разглядеть ее.

– Она красавица, – говорит она. – Обворожительная девушка, с блестящими темными волосами, которые зачесаны назад, и с чудными глазами, и она смеется. Черты лица точеные, скулы очерчены. На ней розовое льняное платье. И, слушай, она загорелая, поскольку много времени проводит на воздухе. И у нее веснушки, Редж, на носу и на щеках. А самое главное, знаешь, что самое главное? – Редж чувствует, как слезы капают ему на грудь. – Она выглядит такой счастливой.

И Редж думает, что это вовсе не фантазия. Так оно и есть на самом деле.

 

Джеральд

 

Вторая годовщина жизни Беа в Америке, и мама устраивает праздник. Мидии, которые Джеральд с отцом набрали сегодня утром и которые он любит больше всего на свете. Наверное, будь его воля, он бы все их слопал в одиночку. Печеная кукуруза. Черничный пирог из диких ягод, собранных на холме. Беа все утро бродила по пустоши, наполняя банку за банкой. Она отдала матери, сколько надо на два пирога, а с оставшейся черникой поплыла в город, продать с лотка перед библиотекой. Джеральд тоже хотел с ней, но она его прогнала.

– Лучше я сама, Джи, – улыбнулась она, погружая весла в воду. – Я вернусь еще до ужина.

Джеральд стоит на берегу, глядя, как лодка, удаляясь, становится все меньше и меньше. В начале лета они покрасили свой флот, и белые борта отражают солнечные лучи, а Беа все ближе и ближе к городу. И вот так все лето. Его бросают тут, на острове, а Уилли с Беа занимаются всякими интересными делами на материке. Косят газоны. Подстригают кусты. Продают ягоды. Они больше не плавают наперегонки. Уильям грозился обогнать Джеральда в заплыве вокруг острова, но до сих пор не нашлось времени, хотя Джеральд и клянчит почти каждый день. А в конце недели уже придется уезжать.

Лодка почти скрылась из виду. Уилли уплыл еще рано утром, красить чей‑то дом вместе со своим приятелем Фредом. Отец поехал в Портленд прикупить фейерверков. Мама хлопочет на кухне.

– Ступай, – махнула она деревянной ложкой в сторону двери. – Почитай книжку. Поиграй в лесу. И не возвращайся до чая.

Джеральд подбирает камень и швыряет его с досадой.

– Господи Иисусе! – восклицает он, оглянувшись, не слышит ли кто. – Это место прогнило. Мне уже одиннадцать, меня вполне можно отпустить в город.

Он швыряет камнями в скалу, некоторые из них раскалываются, и тогда он бежит посмотреть, что там внутри. Время от времени он находит камень с кристаллами в середке. У мамы есть один такой, она им придерживает книги на полке, лиловый на сколе. Удивительная штука. Снаружи серый и скучный, а внутри роскошная красота, сверкающие кристаллики.

Джеральд бесцельно бродит по лесу. До ужина, пока все вернутся, еще целая вечность. Он вдруг понимает, что времени как раз полно, чтобы проплыть вокруг острова. Это же не заплыв в город, где нужно, чтобы кто‑то страховал. Здесь берег рядом, сбоку. Он украдкой, стараясь вести себя потише, пробирается в дом переодеться в плавки. Мама в кухне, по радио играет ее любимый джаз, и Джеральд слышит, как мама подпевает. Он проскальзывает в свою комнату и так же тихо спускается, успешно минуя скрипучие третью и пятую ступеньки.

Джеральд отправляется через лес к пляжу на стороне города. Почти каждый день он ждет здесь возвращения Уильяма и Беа. Следит, как приближается их лодка, слышит, как они болтают и смеются. Когда они подплывают ближе, Беа всегда машет ему и спрашивает, как прошел день, но потом они опять уходят далеко вперед, спеша к дому, и разговаривают про разных людей, про работу, обсуждают планы на следующий день. За ужином он замечает, как они переглядываются и улыбаются друг другу, и жалеет, что Уильям не остался дома в городе, тогда Беа была бы в его полном распоряжении.