Агент пси-класса

Это прозвучало интригующе. Настолько, что я замерла. Я‑то этого типа несколько дней изучала… Психологический портрет составить не получилось, но микромимику изучила тщательно, блеф, вероятнее всего, увижу. А любое желание с Мистера‑Самоуверенность‑И‑Непредсказуемость – это сильно. В конце концов, можно и попросить помочь РУТ на стандартных условиях.

– Во что играем? Покер, бридж, блэкджек?

Мужчина прищурил чёрные, как космос, глаза и улыбнулся.

– Нет, я, конечно, люблю рисковые мероприятия, но не настолько. Как насчёт шахмат?

– Шахматы? – эхом повторила. Когда‑то я в них играла, вот только это было очень давно… А с другой стороны: что я теряю? Не за игру же в настолку ему дали прозвище «Гроссмейстер». – А давай.

 

ГЛАВА 10. Шахматы

 

Редж Брайт

Вначале я провоцировал Викторию на эмоции по привычке: может, проколется где? Но в какой‑то момент поймал себя на том, что просто кайфую с её реакции.

Люди под эмоциями и просто люди – это две совершенно разные истории. Можно годами общаться со спокойным уравновешенным человеком, а потом в неожиданной ситуации узнать, что он, к примеру, психопат. Или трус. Или до одури боится гусениц, а когда напьётся – избивает жену. А можно создать стрессовую ситуацию и сразу копнуть глубже. Проще всего вывести человека на злость или раздражение, чтобы понять, каков он на самом деле, по крайней мере определиться с вектором «ненормальности». Даже агенты, которые годами учатся вживаться в роль подставного лица и правильно реагировать на ситуации, всё равно часто лажают.

Виктория не лажала.

Да, она злилась. Потрясающе злилась! Вкусно! Крышесносно.

Внутри всё аж сводило сладкой судорогой удовольствия от метающих молнии взглядов холодных голубых глаз. Подрагивающие ноздри. Светлая кожа. Упрямо сжатые губы. Валькирия как есть! Того и гляди вот‑вот мощные крылья распахнутся за спиной! Ким как‑то назвал меня извращенцем, я даже спорить с этим утверждением не стал.

Виктория совершенно точно не являлась двойным агентом, но всё ещё пыталась влезть в шкуру «воспитанной секретарши». Привычка быть «как все таноржцы» была её собственной, глубоко въевшейся в подкорку. Даже сейчас, впервые оказавшись вне зоны видимости соглядатаев из РУТ, она почему‑то стремилась забиться под старый купол слежки. Зачем? Уверен, на этот вопрос она никогда бы не дала прямого ответа. Здесь надо было копать… тонко и осторожно. Как сапёру, которому предоставили обезвредить целое минное поле.

Идея сыграть в шахматы пришла в голову неожиданно. В конце концов, не просто так мне когда‑то дали прозвище «Гроссмейстер».

***

Виктория Палладиум

Я сидела на длинноворсовом ковре, облокотившись на стеклянную поверхность журнального столика, и размышляла над следующим ходом. Редж Брайт с комфортом утопал в низком кожаном кресле напротив. Он опёрся локтями на колени, оставив рубашку расстёгнутой, и с азартом приготовившегося к прыжку ягуара раздувал крылья носа и следил за партией.

С каждым ходом атмосфера в гостиной становилась всё более напряжённой. Редж наступал, не оставляя времени на раздумья. Его фигуры нападали на мои, создавая угрозу с разных флангов. Я только и успевала, что защищаться.

Ход слоном.

Моя рокировка.

Вывод чёрного ферзя на центр поля.

Белый король спрятался в заслоне из пешек.

Редж задумчиво кивнул, словно поступил бы на моём месте так же.

– Так из‑за чего ты, говоришь, рассталась с Филиппом? – неожиданно спросил он, двигая ладью вперёд.

Я тоже двинула. Свою.

– Я не говорила.

Хорошая попытка, но рассеянных консультантов в разведке не держат.

– Ну так расскажи, – вкрадчиво‑искушающим голосом предложил мужчина напротив и на этот раз подтолкнул пешку.

Я посмотрела на доску. Расклад не в мою сторону, но незаметно подтащить силы с левого фланга могу…

– Это личное.

– И? Ты не можешь мне рассказать или не хочешь?

Редж выгнул тёмную бровь и посмотрел так пристально, что я увидела мерцающие звёзды в глазах, обрамлённых длинными ресницами. Очнулась, когда поняла, что уже несколько секунд беспардонно пялюсь в породистое лицо мужчины. Тряхнула головой, снимая наваждение, и переставила белого коня.

– Не хочу.

Ферзя у его короля нет, мне ещё два хода, и будет шах.

Брайт шумно выдохнул, взял за корону самую сильную фигуру и…

– Тогда шах и мат, дорогая Виктория. Эту ночь ты проведёшь со мной.

Как мат?!

Я обескураженно посмотрела на доску и сглотнула… Действительно, моему королю некуда деваться.

– Если бы ты оставила королю больше воздуха, – Редж близко наклонился и обдал меня горячим дыханием, – то у тебя было бы место для отступления. А так его нет. – Он дотронулся до одной из пешек в заслоне и переставил ближе к центру. – Вот так. Понятно?

Я кивнула.

– Всё‑таки не зря тебе дали псевдоним «Гроссмейстер», – вырвалось само собой.

– Поверь, я сам не играл в шахматы уже очень давно. Ты сильный противник.

Ну‑ну. Я бросила скептический взгляд на оппонента.

– Ещё партию? – внезапно предложил Редж, прищурившись.

Я сглотнула. Только‑только привыкла к мелькающему в полах расстёгнутой рубашки совершенному мужскому торсу, как поняла, что с трудом не поддаюсь на провокацию его глаз – неодимовых магнитов. Радужки настолько тёмные, что граница со зрачком почти незаметна. Вселенная, такую внешность вкупе с бархатным голосом и чёрными глазами надо запрещать законом! А ещё убойная доза обаяния…

Ну как можно чувствовать влечение к мужчине, который тебя чуть не угробил во флаере, отказывается нормально отвечать на вопросы и растоптал эго, обыграв в шахматы? Оказывается, можно.

Бесит.