Академия магии на дистанционке

Анастасия покраснела, а он вдруг испытал странный прилив удовлетворения. Да что это такое? Она, конечно, не образцовая студентка и в свое время крепко его достала своей дурацкой шапкой на паре. Но тогда Малкольм забыл о ней сразу, как закрылись двери аудитории. А сейчас ему нравится издеваться над Анастасией.

И он знает почему.

Она дочь Братиса.

Боги, Криган, она – ребенок. Анастасия не виновата в том, что ее отец – скотина. Но соблазн отыграться на слабом – один из древнейших.

– Ладно, расслабься. Просто скажи им правду. Что я – друг твоего отца и что разрешил тебе пожить у меня. Забыл, вышел из душа, теперь так грущу, что даже готов… ну не знаю, отменить второй теоретический вопрос на зачете. Это, поверь, настоящая жертва.

– Не могу! – Она так тряхнула головой, что едва удержала на ней шапку.

Малкольм сделал еще один глоток и поймал себя на мысли, что не прочь посмотреть на рожки еще раз. Может, вино испортилось? Что‑то его на глупости тянет.

– Почему же?

– Потому что я сказала всем, что хозяин дома, где я живу, уехал в санаторий! И теперь все решат, что…

Она осеклась, покраснела, схватила бокал и сделала несколько судорожных глотков.

– Что решат?

Адептка упрямо молчала, но этим только подогревала нехорошие подозрения. О, Малкольм прекрасно знал, какие слухи пойдут по академии. Но, может, Анастасия его удивит?

– Что я решила получить зачет… другим способом.

Он внимательно ее рассмотрел. Наверное, впервые как девушку, а не как очередную адептку среди безликой массы или досадную помеху в размеренном ритме жизни. Юную, еще очень эмоциональную и глупенькую, но девушку. Тот раз мельком, в ванной, не в счет, она быстро убежала.

А так она даже симпатичная. Или красивая. Да, определенно красивая. Синие пряди и беретка все портят, но в целом девчонка яркая, с огромными глазищами и аккуратным носиком, усыпанным едва заметными веснушками. А еще с неплохой фигурой. Малкольм никак не мог вспомнить, что там у нее с магическим потенциалом, но с остальным – очень ничего.

Настолько ничего, что мысль о сдаче экзамена через постель даже слегка будоражит воображение.

– А ты бы согласилась так сдать? – спросил он, стараясь выглядеть как можно равнодушнее.

Но Анастасия вдруг… рассмеялась.

Рассмеялась?! Серьезно?! Да это удар по самолюбию!

– Вам невозможно так сдать экзамен. Многие пытались.

– Значит, если бы так сдать экзамен можно было…

– То вы бы завалили не меня. А кого‑нибудь посимпатичнее.

Да что у нее в голове, кроме рогов? Она так топорно кокетничает?

– И вы виноваты! Вы сами обещали, что никому не расскажете, велели мне сесть в гостиной, сами обо мне забыли, явились перед всей группой почти голый! И вы мне должны!

– Я не стану ставить экзамен только за то, что твои однокурсники увидели лишнее.

Строго говоря, не в ее положении рассуждать о долгах. Но ему вдруг стало интересно. Почти так же интересно, как изучить непонятную тварищу с носохвостом.

– Я и не прошу вас поставить мне экзамен. Но придумайте что‑нибудь! Какое‑нибудь объяснение?

– А правда тебя не устраивает?

– В правду никто не поверит!

– Дай‑ка мне подумать… – Он сделал вид, будто погрузился в размышления. – По несчастливой случайности я оказался на улице, едва не погиб от безудержного чиха, а ты, как добрая душа и хороший человек, впустила меня в дом, смыть пыльцу. Спасла тем самым жизнь и должна быть представлена к награде.

Анастасия укоризненно на него посмотрела.

– Издеваетесь?

– Да. Какое объяснение я должен придумать голому преподу в твоей гостиной? О, или вот! Я напился, отмечая начало года, перепутал дом и случайно ввалился в твой. Ключ подошел, обстановка – вот совпадение! – тоже. Ничего не подозревая, я пошел в душ. Довольно банально, конечно, но зато ощущается дух авантюризма. Не находишь?

– Нет! – рявкнула адептка так, что, кажется, он снова услышал «чпок».

– Тогда остается только правда. Хватит врать, запутаешься и окажешься в еще более неловком положении. Ничего страшного в твоей правде нет. У десятков магистров в академии учатся дети, внуки, племянники и другие родственники. Они ходят друг к другу на ужины, живут вместе на каникулах и даже иногда обедают в столовой. А слухи – это не твои проблемы.

– Легко вам говорить, – буркнула Анастасия. – Вам никто не решится высказать их в лицо. А мне даже подруги не поверят.

Со вздохом он полез в шкаф, чтобы достать посуду и заняться ужином. Для ужина, впрочем, было рановато. Но поздний обед – тоже неплохо. Еда отлично отвлекает от душевных страданий.

– Не такие уж они в этом случае тебе и подруги, – заметил Малкольм.

Он уже сходил в подвал за мясом и овощами, когда Анастасия вдруг встрепенулась.

– Я обещала сделать ужин! Позвольте мне…

Малкольм поморщился. Интересно, Братис специально надоумил ее пытаться готовить? Или имел какую‑то определенную цель?

– Я сам себе готовлю. Иди занимайся.

– Но…

– Тебе что, ничего не задали? – рыкнул он.

Анастасия вздрогнула и беспрекословно схватила тетрадку, которую зачем‑то притащила с собой в кухню. Малкольму стало немного стыдно. Пожалуй, орать на нее не стоило. На ее отца – да, потому что очень глупо было отправлять сюда девчонку. Да, Малкольм может ее защитить.

Но если будет неосторожен – напугает до смерти.

Если Анастасию так пугают собственные крошечные рожки, то что она скажет, когда узнает, что живет с оборотнем?

 

* * *

Как‑то раз, еще в школе, я пришла домой после сложного дня, бросила сумку с учебниками на пол и простонала, что день не может быть хуже. На что мама рассмеялась и посоветовала никогда так не говорить – некоторые наши мысли мироздание воспринимает как вызов. Каюсь, когда магистр неожиданно раздраженно рыкнул (хотя я всего лишь хотела приготовить ужин!), подобная мыслишка проскочила.