Алло, милиция?
Сыщик здесь ещё мало кого знал. Он только в текущем году выпустился из Минской высшей школы МВД СССР. По ходатайству начальника МУРа, минского уголовного розыска, получил назначение в столицу республики и койку в общаге с временной пропиской. В городском управлении его обкатали несколько месяцев и отправили в район, «на землю». С напутствием – наберись ума‑разума на мелочовке, потом заберём тебя обратно в управление, раскрывать тяжкие.
Поэтому чуть ли не каждый второй житель микрорайона, бежавший в гастроном промышлять колбасу для торжественной встречи Нового, 1982 года (без колбасы вообще 1 января не наступит), здоровался с Гаврилычем, зато игнорировал отиравшегося возле него парня, слегка небритого, ссутулившегося и засунувшего руки в карманы.
Польза от присутствия милиционеров была нулевая. Очередь самоорганизовалась, единогласно проголосовала «в одни руки больше двух кило не отвешивать», и каждый дисциплинированно ждал. Не так, как месяц назад, когда привезли дефицитную красную рыбу, и бойкая дамочка цапнула три вместо положенных двух, а затем принялась защищать добычу, звонко шлёпая рыбьим хвостом по мордасам конкуренток.
Снова что‑то бухнуло во дворе ближайшей панельки‑пятиэтажки. Наверное, малолетний кулибин несколько часов трудился, спиливая напильником магний с бруска, чтобы секунду наслаждаться эффектом и возмущёнными воплями из форточек в окнах, испуганно задребезжавших от взрывной волны.
– Идём во двор, погоняем пиротехников, – предложил Гаврилыч, поглядывая на часы. – Не ровен час, что‑то серьёзное подорвут. Ща как составлю на них протокол!
Участковый сунул руку в планшетку, очевидно, проверяя наличие бланков.
Они сделали всего пару шагов, как предсказание сбылось.
Грохнуло с такой силой, что заложило уши. Взрывная волна толкнула в спины. Лёха матюгнулся от боли. Острое вонзилось под лопатку, пробив тонкую болоньевую ткань.
Шинель капитана оказалась прочнее. Участковый лишь подобрал упавшую форменную шапку с грязного снега и выдернул осколок стекла, торчавший из спины напарника. Тот таращился на магазин.
– Ни хрена себе салют! Погнали!
Опер ломанулся вверх по ступенькам и в дымный проём, где минуту назад светилась неоном витрина с новогодней ёлкой, а сейчас чернела дымная тьма, из которой по одному вываливались оглушённые и растерянные охотники за дефицитом.
– Стой, долбо…трах! – заорал Говорков и бросился к телефону‑автомату. Ни в районный отдел, ни в дежурку УВД по номеру 02 он не дозвонился. Матерясь на связь, капитан побежал вслед.
Через минуту Лёха, отчаянно кашляя, вытащил через разбитый витринный проём здоровенного мужика. Спасённый прижимал к себе и не хотел отпускать два нарядных подарочных свёртка – розовый и голубой.
– Брось барахло, ещё накупишься! – гаркнул на него Лёха, но осёкся.
Яркие свёртки оказались комбинезонами, а из‑под капюшонов выглядывали детские лица. Очень бледные. И неподвижные…
* * *
«Москвич» ИЖ‑412 завелся далеко не сразу. Сержант Вишневецкий затейливо поблагодарил скупое начальство, до сих пор не выбившее для экипажей охраны скоростные «Жигули».
Наконец мотор кашлянул и взревел, чудо ижевских рукодельников вынеслось на улицу. А ведь простому заводскому труженику для покупки этого корыта с болтами приходится стоять в профкомовской очереди. Обычно – лет десять…
– Шестьдесят седьмой, вы где? – протрещала рация.
– Я – шестьдесят седьмой. На Якуба Коласа около Волгоградской. Свернули с Сурганова, – ответил напарник Вишневецкого, младший сержант Борисов. Он едва умещался в машине, отодвинув сиденье назад до упора. – Как приказано, едем на Калиновского, 46, на помощь первомайцам, на взрыв.
– Какого … члена … вы сошли с маршрута?! Сработка в сберкассе напротив политеха! Разворачивайтесь! Опоздаете хоть на секунду, пожалеете, что родились!
– Была ж команда – на Калиновского, – хмыкнул водитель, выкручивая руль.
Теперь многое зависело от того, занесли ли эту команду в журнал. В дежурке протирал задницу молодой и нервный старлей. Мерзкий тип, этот запросто переведёт стрелки и соврёт, будто не приказывал гнать в соседний район. Не привык, что сработка в сберкассе или заводских кассах – дело житейское. Крыса, например, пробежала, датчик или проводку хвостом зацепила. Мы же не в США, где полиции приходится гонять гангстеров, грабящих банки!
«Москвич», расцвеченный синими проблесковыми огнями, словно настоящий полицейский автомобиль, круто развернулся, подпрыгнул на трамвайных рельсах и понёсся по Якуба Коласа в противоположном направлении – в сторону центра. Вишневецкий включил сирену.
Ехать было недалеко, в норматив укладывались в любом случае. Оказалось – не зря. Пока половина милиции города суетилась из‑за взрыва у первомайцев, кто‑то задумал проверить вневедомственную охрану. У самой сберкассы под тревожно моргающей лампой сигнализации замер жёлто‑синий УАЗ, похоже – министерский.
– Завалим их как взломщиков? – предложил Борисов, оскалив зубы в улыбке. – Покажем бдительность.
– Охренел? Всё по уставу: товарищ полковник, экипаж № 67 по сигналу о сработке прибыл. И спинку держи ровнее, они любят показуху. Пошли!
Милиционеры оставили «Москвич» довольно далеко, на проезжей части, чтобы старушка не увязла в сугробах у сберкассы. Шли расслабленно, не доставая оружие. Поэтому потеряли драгоценные секунды.
Из дверей вышли двое, бросив на заднее сиденье объёмные баулы. Вишневецкий едва опомнился, когда те сели в УАЗ и немедленно дали дёру. Оба были в штатском.
– Борисов! Дуй в сберкассу, звони, стереги, чтоб больше ни хрена не сп…дили! Я за ними!
Машина завелась с полоборота, словно почувствовала: сейчас не до шуток, заупрямится – спишут к едреням.
Вишневецкий невольно вспомнил любимый прошлогодний телесериал «Место встречи изменить нельзя», где Высоцкий‑Жеглов кричит водителю – жми, а тот сварливо возражает – у вражины мотор вдвое мощнее. У УАЗа не особо больше, чем у «Москвича», но он гораздо крепче и сидит выше.
Грабитель, похоже, думал аналогично. Выписав затейливую кривую по улицам, он углубился в частный сектор Сельхозпосёлка, где разъезженные колеи покрылись коркой льда. Вдобавок присыпанные снегом ямы норовили оторвать колесо вместе с подвеской, а на поворотах «Москвич», обутый во «всесезонную» резину, норовил развернуться на 180 градусов. Задница УАЗа неумолимо отдалялась.
Лихорадочно вращая руль, сержант даже не пытался связаться по рации, безуспешно к нему взывавшей.
Редкие жители посёлка отчаянно прыгали в стороны, уступая дорогу. Со стороны казалось, что группа из двух милицейских машин следует на какое‑то особое срочное задание.
Наконец деревенская застройка кончилась. Сумасшедшая гонка привела их в Зелёный Луг. УАЗ влетел во двор, намереваясь проскочить его насквозь, но не вышло: дорогу намертво перегородил мусоровоз.
