Американец. Капитаны судьбы
Само собой, технология, которую я передавал ему, была упрощённой, не требующей делиться теорией радикальной полимеризации. Поэтому исходный каучук по ней получался не очень. Но был в этом один нюанс. Для превращения каучука в резину его подвергают вулканизации, при этом атомы серы как бы сшивают разные молекулы каучука. И если сшивать во многих местах, то не так уж важен исходный размер молекул, то есть, подойдёт и тот каучук, который можно получить, не зная теории и, как следствие, не контролируя некоторых очень тонких нюансов.
Правда, при такой частой сшивке Морган мог получать только эбонит и очень жёсткую резину. Ну да, весь американский рынок я ему отдавать не собирался, самое сладкое оставлял себе. Но – дареному коню в зубы не смотрят, верно?
– И сколько вы хотите за ваш подарок?
– По нашим оценкам, внедрение этой технологии повысит стоимость ваших канадских акций на шестьдесят‑восемьдесят миллионов долларов! – как бы, не услышав вопроса, продолжил я. – Разумеется, официально это не будет подарком. Мы продадим право на производство вашей канадской фирме.
Я перегнулся к Фреду через стол и закончил свою мысль:
– Размер платы за передачу прав на производство резины и эбонита определят оценщики. Вы и сами понимаете, что она будет несравнима с размером вашей выгоды. Поэтому подумайте, что ещё вы можете добавить, чтобы и мы получили нечто равноценное, а не как всегда.
– Но я же в тот раз переслал вам ниобий! И вы выгодно пристроили его в производстве радиоламп! – привычно начал отбояриваться Фредди.
– Фред, только не говорите мне, что вы тогда знали, насколько он мне пригодится! – ответил я с широкой улыбкой.
И предложил:
– У нас начинается большой совместный проект. Давайте попробуем договариваться на реально взаимовыгодных условиях.
Фред помолчал. Потом прошёлся по кабинету, что‑то даже насвистывая. И наконец, ответил мне:
– Хорошо, я подумаю, что может быть равноценным ответом. А пока… Держите от меня небольшой подарок. У вас не было предателя, если вы волновались об этом. Просто у меня есть глаза и уши. Легко было заметить, что в то серое трёхэтажное здание нас не хотят пускать. Я и напросился, правильно задав вопросы вашей жене. А уж там, в корпусе, Джиму всё подсказала система вашей охраны. Чем важнее помещение, тем сильнее его охраняли. Так он выделил самое важное помещение. Ну а дальше – дело техники. Незаметно подсыпал препарат в кружку охранника, и доступ к нужной двери открыт. А уж Стив, второй мой сопровождающий, умеет уговаривать замки дверей и сейфов…
Я молчал.
– Вот и весь секрет. Внимательному человеку ваша система охраны сама говорит, куда идти.
«Ну, погоди, Семецкий! Вернись только, гад! Я тебе покажу, как охрану организовывать!» – подумал я.
Из мемуаров Воронцова‑Американца
«…Разумеется, в ходе той поездки я не упустил случая и повстречался со многими другими американскими партнёрами.
С Эдисоном мы заключили несколько интересных контрактов. Я передавал нашей совместной американской фирме дополнительные патенты – устройство замедленного включения, продлевающее срок службы, наполнение колб разреженным инертным газом – с той же целью, галогеновые лампы, позволяющие ещё сильнее повысить яркость…
Был и крупный заказ на изготовление в США партии осциллографов с кинескопом Брауна[1], и другой – на поставки в Россию трансформаторных пластин. Я брал на себя встречные обязательства по поставке электротехнической меди. Пресса по этому поводу разразилась восторженными заголовками «Американский и русский Эдисоны заключили союз!»
Не менее продуктивным было и общение с Якобом Шиффом и Элайей Мэйсоном. Они заинтересовались идеей открыть в САСШ производство фреоновых холодильников и новой модели стиральных машин.
Кроме того, договорились с Рокфеллером и о производстве моторного топлива. Не моего «стооктанового», но и «семьдесят второй», получающийся после разработанной Шуховым ещё до меня установки термического крекинга, вполне неплохо подходил, например, для моторов самоходных барж или мотодрезин. Да и для автомобилей со временем пригодится. В СССР времён моего детства грузовики на нем вполне себе неплохо ездили. А технология не такая уж и сложная, Шухов патент оформил по всем правилам, так что почему бы и не заработать немного?
Тем более, что тут я не только сам заработаю, но и Шухову денежка капнет, да и Моргана подстегну, чтобы не почивал на лаврах. Конкуренция – основа продвижения прогресса! Мне же самому потом проще будет, если вместо одного варианта партнёрства я смогу выбирать между тремя или десятью, верно?
А со временем и «восемьдесят пятый» бензин начнём в Америке производить, если со «Стандарт Ойл» договоримся. Рокфеллер очень хотел и его производить сам, купив патент, но такую вкусняшку я просто за патентные отчисления отдавать не соглашался. Нет уж, если и производить, то только самому! Не выпуская секрета из рук! А вот сбывать потом можно и от совместного предприятия. Причём я даже соглашусь на роль партнера с небольшой долей.
Под конец моего пребывания в Штатах мистер Шифф захотел пообщаться со мной с глазу на глаз. Долго хвалил меня за прогрессивность, ругал «клику Романовых, превративших Россию в тюрьму народов». Ещё раз похвалил меня за то, что я не боюсь принимать на работу революционеров и женщин, а также активно сотрудничаю в бизнесе с его соплеменниками.
А потом небрежно так показал отчёт его аналитиков о том, что само расположение моих цехов и коммуникаций говорит о том, что я готовлюсь внедрить технологию фиксации азота. И поинтересовался, что именно я собираюсь получать – аммиак, гидразин или гидроксиламин?[2]
Пришлось не только ответить, но и пообещать, что и в этом направлении мы с ним будем сотрудничать. Потом, когда технологию отлажу в достаточной степени для тиражирования.
А про себя я думал: «Охраннички чёртовы! Всё утекает! Ну, ничего, вернусь домой, всё Артузову выскажу! Да и Семецкий, как только вернется, огребёт у меня по первое число!..»
Трансвааль, 23 октября 1900 года, вторник
[1] Осциллограф – прибор, предназначенный для исследования параметров электрического сигнала, подаваемого на его вход. В 1897 году Карл Фердинанд Браун использовал для отображения сигнала изобретённый им кинескоп. В 1899 году устройство было доработано Йонатаном Зеннеком, добавившим горизонтальную развертку, что сделало его похожим на современные осциллографы.
[2] Соединения азота, которые могут быть получены из водорода, воздуха и воды. На самом деле, в попытках Воронцова не было ничего удивительного, в те годы аналогичные эксперименты велись по всему миру. Но вот строительство большого цеха показывало, что он или решил эту задачу, или ждет решения в самом скором будущем.
