Аспект белее смерти
– Рыжуля, что с ужином? – спросил он, подходя к столу.
– Похлёбка доходит.
Яр уселся на табурет и принялся обуваться, я скользнул напоследок по нему оценивающим взглядом, вновь отметил очень уж добротную одёжку и обратился к старшему:
– Лука, разговор есть.
– Говори, – разрешил тот.
– Давай поднимемся, – предложил я.
– Брось! Тут все свои!
Такой ответ меня нисколько не порадовал, но в любом случае шила в мешке не утаишь, так что делать секрета из своей нынешней неудачи я не стал и сказал как есть:
– Утром в переплёт угодил. Нужны деньги на короб, щётки и ваксу.
Лука пристально глянул на меня и задумался, этим и воспользовался Сивый.
– Серый, ты ж говорил, у тебя всё схвачено!
– Всякое случается, – спокойно заметил я, но не тут‑то было.
Гнёт так и взвился.
– Это чего ещё – ты наши денежки из общака на себя тратить собрался?! – завопил он. – С какой стати?
– Пасть захлопни, дурачок! – потребовал я и только лишь этим не ограничился. – Я в общий котёл каждый день скидываюсь, а никаких твоих денег там нет!
– Да ты… Да я… – Гнёта аж затрясло, и он выставил перед собой руки с растопыренными пальцами, всеми девятью. – Да я этими самыми пальцами столько карманов обчистил, тебе и не снилось!
Я сплюнул.
– Эти твои пальцы нам слишком дорого обходятся! Чуть ли не каждую седмицу у рыночных охранников выкупать приходится! Только они на тебе и зарабатывают, а нам чистый убыток выходит!
– Врёшь!
– Посчитаем?
Но тут в перебранку вмешался Лука.
– Хватит! – веско произнёс он, и, хоть голоса не повысил, все мигом притихли. – Серый, об деньгах завтра поговорим. – После спросил: – Пыжик не объявлялся?
Я посмотрел на Рыжулю, та покачала головой.
– Уже и не объявится, наверное. Который день ни слуху ни духу…
Угу. Ушёл и не вернулся. Такое случалось и раньше, но до последнего хотелось верить, что всё обойдётся.
Настроение испортилось дальше некуда, да ещё пасть раззявил Яр.
– А вот я не понял! Зачем босяку щётки и вакса? Дело босяка – воровать!
Сверливший меня злобным взглядом Гнёт немедленно поддакнул:
– Вот и я о том же!
А Сивый гаденько рассмеялся.
– Серый у нас не ворует. На Сером зарок чужого не брать! Над ним вся Заречная сторона смеётся!
– Сивка, нарвёшься! – предупредил я, и пареньку хватило ума заткнуться.
Ему, но не Яру.
– Да глупость все эти зароки несусветная! Бабские суеверия! Босяки берут, что хотят!
Мелкие слушали его с открытыми ртами, и я со всей отчётливостью понял, что даже вмешательство Луки теперь уже ничего не изменит. Яр на вид малый крепкий и младше меня самое большее на год. Ещё и с Пристани. Такому дай волю – мигом подомнёт. Не мытьём, так катаньем. Поставить на место силой? Рискованно. Всё же он с Пристани…
Но так ли это страшно?
Я припомнил, как попятился Яр от ножа и как первым бросился вслед за Жирдяем, хотя мяснику до приятелей сыночка не было ровным счётом никакого дела, подумал‑подумал да и растянул в презрительной ухмылке губы.
– А ты, Яр? Пальцы у тебя все на месте и клейма нет, ты точно вор? Или на углу у «Пьяной русалки» подрабатывал? Матросики таких…
Договорить я не успел. Репутация упомянутого борделя была паскудней некуда, Яр вмиг ринулся на меня с кулаками. Вот только я и сам не стоял столбом. Парень ещё замахивался, когда я шагнул ему навстречу и со всего маху саданул коленом между ног. Приблудыш скорчился, только и смог, что выдавить из себя:
– Ой божечки…
Я растопыренной пятернёй небрежно отпихнул его от себя и повернулся к Рыжуле.
– Так что с похлёбкой?
– Уже‑уже! – отозвалась та. – Всё готово!
Я двинулся к столу, но меня подёргал за рубаху Цыпа.
– Он же с Плистани! – указал мальчишка на скорчившегося от боли Яра. – Как так?!
Я потрепал его по голове и с усмешкой произнёс:
– Не все на Пристани ухари. – Затем уже сам спросил Луку: – Ты где этого шута горохового откопал?
Тот пожал плечами.
– Зря ты так, Серый. Толковый малый.
Но когда Яр сунулся к столу, а Сивый взмахом ножа его отогнал, Лука и слова не сказал. Мисок выставили только шесть отнюдь не из‑за того, что у нас не было больше посуды. Просто право сесть за стол со старшими надо было ещё заслужить.
Впрочем, паренёк сделал вид, будто ничего не произошло, извлёк из кармана сложенный в несколько раз бульварный листок, развернул его и принялся зачитывать мелюзге заголовки заметок:
– Грядёт небесный прилив! Звездочёты ждут его в ближайшие дни!
Так он ещё и грамотей?
Я искоса глянул на Луку и хмыкнул себе под нос.
Ну‑ну.
0‑3
С Лукой я поговорил только следующим утром, когда все ушли на промысел и Гнилой дом почти обезлюдел. Мне самому в кои‑то веки не нужно было вставать ни свет ни заря, но проснулся едва ли так уж сильно позже обычного. Спрыгнул с гамака и чуть не упал, даже зашипел из‑за пронзившей ногу боли. В голове зашумело, уселся на сундук, задрал штанину.
Синяк по краям чуть поблёк, но в центре сделался фиолетово‑чёрным, да и припухлость нисколько не уменьшилась. Прикоснулся пальцем к отбитой голени и вновь зашипел.
