БЕСсильный чемпион. Том 5
Бешено хлопают крылья, внизу проносятся разбитые дворцы, вытоптанные сады и руины глинобитных домиков. Мы несемся прочь из Кандагара. Из множества мест, на необъятной туше города, рвутся ввысь столбы дыма. Ветер смешивает с черными клубами мои дымящиеся волосы.
Держу царевича за плечи, пальцы до хруста вминают его кости, ломая и стирая в порошок. Регенерация починит. Гоша ведь демоник…тьфу, позор нашего племени, вот кто он!
Сморщившись, как сушеное яблоко, Гоша орет. От боли, от страха. Ревущий ветер обжигает его глаза и стегает кожу. Царевич уже минуту, как наложил кирпичей в штаны.
Я одно не понимаю – ЗАЧЕМ?!
Денег – хоть жопой жуй, почти любая женщина – твоя. А сколько сотен тысяч людей надеются на тебя, сколько в пример ставят детям, сколько восхищаются тобой?! Чем инферно могли купить человека, у которого есть власть и любовь народа? У которого есть всё? Может, он под гипнозом? Может, ему мозги промыли? Разве есть другое объяснение существования настолько опустившейся гниды?
– Пощади! – плачет сын императора. – Я не хотел стольких губить, но ты был непобедим! Тебя нельзя было сразить без жертв!
Громовые когти вспыхивают. Молнии разрывают небо, наполняя воздушные высоты синим светом.
– ОБЪЯСНИ.
– Я лишь хотел любви отца! – с ужасом визжит он. – Хотел, чтобы он гордился мной, как Владимиром! Хотел быть любимым сыном! Пойми! Будь милосерден!
Треск…
Хрустит ключица, растертая стальным сжатием в пыль.
– ВОТ. МОЕ. МИЛОСЕРДИЕ.
Гремят вспышки разрядов. Молния задевает хвостом цесаревича. Он дергается, взвывая:
– И‑А‑А‑Р‑Р!
Голова мотается из стороны в сторону, зубы лязгают. Волосы дымятся.
– А‑А‑А‑Р‑Р‑А!
Подвешенный над рубежом разбомбленного города, царевич содрогается в дерьме – сам кусок такого же дерьма, – кричит и визжит, голос распадается на хор жалких звуков: плач, стоны, хрипы. Псих‑шторм бушует, бьет волнами по сознанию жалкого утырка, сводя его с ума. Грохочущий напев сияющих молний сопровождает страдания.
– Волки! – кричит Гоша, пытаясь переорать шум и рев стихии. – Синие волки летают повсюду!
В играх света и ветра, правда, чудятся оскаленные вытянутые пасти. Истеря, Гоша роняет слезы на вывороченные бомбежками фундаменты – останки древних строений.
– Не отдавай меня им! Не отдавай!
Тем временем мы покидаем Кандагар.
Ныряю с неба в окопы с нашими. Из восстановленного дота высовываются мои дружинники, оглядывают серебряную броню.
– Перун? Вы?! – переводят взгляд на пускающего слюни царевича с остекленевшим взглядом. – Ваше Высочество?!
– Присмотрите за ним, – швыряю Гошу в траншею, под насыпью рядом.
Он, сжавшись в калачик, визжит:
– Небесные волки, вам меня не достать! – и зарывается лицом в землю. – Хи‑хи‑хи…
– Боги, что с царевичем? – солдат делает дулом автомата сварожий круг.
– Испугался высоты, – я взмываю обратно в небо. – Царевич подозревается в заговоре против государя и Отчизны. Много чего знает, наверное. Отведите его в убежище и следите за ним. Если упустите – шкуру спущу. А еще проверяйте, чтобы он себе язык не откусил. Ему резко стало страшно жить.
– Небесные волки, хи‑хи…
– Вас поняли, – слышу оторопелое. – Но куда вы сами?! В той стороне враг!
– Пока да.
Окопы и военные траншеи с брустверами остаются позади. Палаточный город наемников вырастает перед глазами. Тысячи шатров‑бараков, уходящих на юг, а за ними черные стойбища демонов. Радиолокационные станции вращают антеннами. Меня, конечно, не должны были обнаружить. Отвод, все дела. Но, видимо, успели засечь, пока курсировал с Гошей. Не повезло. Наемникам, конечно.
Свист ветров уступает гулу снизу. Далекие пусковые установки ПВО дают залп. Три ракеты летят мне навстречу. На каждой четыре небольших крыла. Я взмахиваю Когтями, молнии впиваются в железные конусы‑носы. БУ‑У‑УХ. Взрывы сотрясают небо. Бригантина принимает ударную волну, и меня лишь толкает на пару метров. Да еще в ушах слегка позванивает.
Зенитные ракетные комплексы выпускают новые снаряды, похожие сверху на фломастеры. С шипением, ракеты оставляют огненный след. Мне есть чем ответить. Снова разряжаю Когти. Зудящее золото обжигает кожу, распускаясь густой вязью. Вообще, опасны только радиоуправляемые ракеты, остальные Отвод сместит. Но огненная завеса скроет мой силуэт от врагов, и они не смогут предсказать место моего приземления. Свалюсь, как снег на голову. К тому же под «бум‑бум» круче же нагрянуть. Да и боезапасы врага надо израсходовать – забочусь об Аяно и Ко, чтобы меньше горяченького им досталось.
Бомбы сотрясают небо, разрываясь вдали.
Взрыв. Взрыв. Взрыв…
Белые облака тонут в море огне. Я лечу сквозь пламя. Крылья обезьяны сгорают, сразу же создаю новые. Кругом вьются молнии, взрываются зенитные снаряды. Вражеская артиллерия меня не видит и бьет суматошно, наугад, пытаясь задеть юркую цель. А я, плевав на обстрел, несусь к центру лагеря. Иногда маневрирую, иногда меня подталкивает взрывными волнами, которые Отвод не смещает из‑за большого пораженного пространства. Бросаю взгляд на «щели» – особенно глубокие канавы. Ямы битком забиты басмачами. Видно, решили, что через их воздушную оборону прорвались бомбардировщики, и попрятались от обстрела.
Но в первую очередь меня заинтересовывает вымес, что выбежал из роскошного шатра. Даже издалека видно – британец. А я в последнее время что‑то не люблю британцев. Не знаю почему даже. Значит, заглянем к нему! Вдруг он объяснит.
***
Неофициальный командир «добровольческой» армии, лорд Джозеф Морис, попивает чай в своем роскошном шатре.
Британец поудобнее устраивается на стуле и наслаждается терпким ароматом бергамота. Ароматом старой доброй Англии. Как говорят англичане: «Если тебе жарко, чай остудит тебя. Если ты замерз, он согреет тебя». А еще, на чужбине он всегда напомнит о родине.
– Ох, уж это сладкое чувство ностальгии по любимым местам, – проговаривает лорд и смотрит на забившуюся в угол девушку. – Да, крошка? Тоже скучаешь по родным?
