Бойня

Иногда все же не мог оторваться от забытого документального фильм о вьетнамской войне. Или погружался в чтение военного романа, написанного кем‑то из американских коллег. Ему и самому часто хотелось придать истории вкус, запах и цвет, увидеть судьбы вымышленных героев за выцветшими строчками приказов и отчетов. Финансирование научных проектов резко сократилось, половина сотрудников уволилась. У Ландона каждый раз холодело в желудке, когда он брал почту в своей ячейке.

На ТВЗ начались новости. Диктор бодро рассказал о национальном регистре веса, предложенном Юханом Свердом. Потом появился пресс‑секретарь Сверда, он объяснил: регистр обеспечит ускорение региональных проектов по оздоровлению нации. Как именно – Ландон не понял. И угрюмо предположил, что вряд ли поймет, даже если постарается.

Оратор закончил речь эффектной библейской аллюзией: “не проповедуй спасшемуся”.

– Но ведь избиратели могут неверно понять регистрацию? Посчитать, что это ущемление их прав? – осторожно спросил репортер.

– Ни в коем случае! Никто никого не заставляет. Мы проводим реформу в интересах народа. Отдельные индивиды могут, разумеется, держаться в стороне, но это обойдется им дороже.

Ландон собрался переключить канал, но тут пресс‑секретарь исчез и на экран выплыло прекрасное лицо Юхана Сверда.

 

– Эпидемия ожирения – бомба замедленного действия. Швеция нуждается в незамедлительных мерах, чтобы предотвратить катастрофу подобного масштаба. Кому‑то наши методы могут показаться чрезмерными, но для выхода из экстраординарной ситуации требуются экстраординарные решения, новое, более совершенное оружие.

– Звучит так, будто мы собрались на войну, – вставил интервьюер.

– Я как раз это и имею в виду. Мы должны действовать, как на войне. Эпидемия ожирения – не обычная эпидемия, она угрожает всем общественным институтам. Для отдельного человека – угроза физическому и психическому здоровью. Для нации – угроза экономике. Больная страна неконкурентоспособна. Больная страна не может работать на том же уровне, с той же отдачей, как страна здоровая. Даже объяснять не надо: валяющаяся на диване Швеция с сотнями тысяч ожиревших людей – как нас называть? Страна‑инвалид. Как наращивать производство, если налоговые средства уходят на лечение толстых, малоподвижных, недееспособных людей? Мы гоняемся за собственным хвостом, что, как известно, успеха не приносит. Теряем рабочие места, покупательная способность снижается. И заметьте, я не говорю про какой‑то чересчур пессимистический сценарий. Не стараюсь никого запугать. Я говорю о том, что происходит в стране сегодня и сейчас.

– Вы называете ожирение эпидемией. Но если ожирение – болезнь, почему многие люди с избыточным весом не считают себя больными? Как вы можете это объяснить?

– Что здесь объяснять? Разве все алкоголики понимают, что они алкоголики? Ожирение – тяжелая болезнь. Представьте, что вы ежедневно, с утра до ночи, носите на себе мешок с камнями. Организм не может справиться с таким весом. Болезнь, болезнь. Болезнь для человека и болезнь для нации. Мы все видели длинные списки заболеваний. Вы задали риторический вопрос, но я не думаю, чтобы кто‑то сомневался: избыточный вес – серьезная медицинская проблема. Целое поколение вымирает. Мы видим пятилетних детей с диабетом, мы видим подростков с сердечно‑сосудистыми заболеваниями. Совершенно здоровые люди едят слишком много, они добровольно загоняют себя в болезнь.

– Добровольно? Вы считаете это вопросом выбора?

– Это должно стать вопросом выбора! Если общество не дает тебе возможности сделать правильный выбор, надо изменить общество. Это главное. Это то, о чем я говорю постоянно. Ничего плохого в людях нет, все люди как люди, вопрос в том, есть у них возможность изменить свою жизнь к лучшему или нет. Есть ли у них, как вы правильно назвали, выбор. Именно поэтому Партия Здоровья делает ставку на государственную поддержку. Это единственный способ решения. Посмотрите на Соединенные Штаты. Если государство субсидирует производство кукурузы, а не, к примеру, яблок, то яблочный напиток, сделанный на кукурузном сиропе, обойдется производителю куда дешевле, чем чистый, натуральный яблочный сок. А как поступает обычный потребитель? Покупает то, что дешевле. Одна из причин, но не единственная. Когда отсутствует четкая государственная программа, когда государство смотрит сквозь пальцы на недобросовестную, но привлекательную упаковку вреднейших продуктов, потребитель неизбежно попадает в эту ловушку. Покупает то, что дешевле, что лучше разрекламировано, что ярче и привлекательней. Потребитель беззащитен. Покупатель – это главное, кричат нам со всех сторон, но покупатель, по сути, жертва. Выбирайте: пончики с вареньем или с шоколадом? Вы выбираете между чумой и холерой. Третьего не дано, ваш свободный выбор – иллюзия, не более того.

– Вы сами прожили много лет в Нью‑Йорке…

– Вот именно! Там‑то у меня и открылись глаза. Толстый американец – это же почти клише. Поначалу кажется – как здорово! Америка! Гигантская, процветающая страна! А когда посмотришь вблизи, восторги испаряются. Слоновьи порции, круглосуточный фастфуд, почти неузнаваемые, тонущие в масле исходные продукты. Майонез, сыр, глазурь, сироп – вот и весь выбор. В Швеции, думаю, в каждой семье есть кофеварка. Это нормально. А в Америке вместо кофеварки – фритюрница. И вот вам результат. Эпидемия ожирения держит за горло всю страну, уже давно. Дети больны. У юношей нет будущего… Когда я вернулся домой, понял: нам грозит та же участь. Половина населения с лишним весом нетрудоспособна, но это не всё. Вы и сами замечаете, как меняется наша культура. Медленно, но верно. Мы едим хуже, больше и чаще. Соответственно, и чувствуем себя все хуже.

– Но все же, думаю, с Америкой сравнивать нельзя. Мы говорим о ста пятидесяти миллионах американцев с лишним весом… а в Швеции? Сколько их? Миллион, полмиллиона?

– Давайте посмотрим по‑другому. Больные с ожирением стоят государству пятнадцать миллиардов крон. Нет, не вообще, я не беру более тонкие показатели. Только лечение. Пятнадцать миллиардов! А если брать больничные листы, если учитывать невыполненную работу, то и все тридцать пять. Миллион шведов страдают избыточным весом. Миллион! А скорее всего, даже больше. Пока не удавалось создать надежную систему классификации, и мы не знаем, о ком идет речь и где этих людей искать. Именно для этого и предложено ввести национальный регистр. Наконец‑то мы сможем расставить приоритеты.

– Программа вашей партии довольно, как бы сказать… монотонна. Один‑единственный вопрос. Обычно такие партии не очень успешны. Даже, я бы сказал, очень неуспешны. Что отличает вашу партию, почему вы рассчитываете на поддержку избирателей?

Юхан Сверд откинул со лба волосы.

– Вы знаете, что чувствует человек, когда он по‑настоящему болен? Когда он чуть не без сознания от жара? Когда он часами не может сойти с унитаза? Когда ему кажется, что он вот‑вот умрет? Думаю, вам знакомо это чувство.

Интервьюер расплылся в улыбке.

– Да… знакомо.

– Вот именно. И что человек думает в такие моменты? А вот что: я готов отдать все что угодно, лишь бы выздороветь. Не так ли? Все остальное неважно, лишь бы опять стать здоровым.

Журналист выжидательно кивнул.